Беспощадный. Ко времени моих слез

Однако, как назло, первым, кто повстречался у них на пути, оказался заместитель главного инженера института Рудаков, атлетически сложенный, но недалекий и поэтому вечно придиравшийся к тем, кого он считал конкурентом в борьбе за кресло главного инженера. Гольцов как раз был одним из таких претендентов, хотя сам он не помышлял заниматься карьерным ростом, и с Рудаковым у него сложились натянутые отношения.

Они кивнули друг другу. Рудаков с видимым интересом посмотрел на Оксану, проследовал мимо, сказал что-то своему спутнику в пальто из крокодиловой кожи, оба засмеялись. А у Арсения Васильевича испортилось настроение. Снова начало казаться, что за ним кто-то скрытно наблюдает, а потом к этому ощущению прибавилось другое – предчувствие грядущей беды.

– Что? – посмотрела на него Оксана, чутко угадывающая чувства начальника и друга. – У тебя вытянулось лицо.

– Неприятный человек, – пробормотал Арсений Васильевич, кивая на удалявшегося Рудакова. – Плохо, что он увидел нас вдвоем. Теперь об этом будет знать пол-института. В том числе директор.

– Ты боишься?

– Нет, но…

– Ну и фиг с ним.

– В принципе, и в самом деле, – усмехнулся он. – Что дано, то и будет.

Они выбрали столик в другом углу зала, подальше от музыкального центра, сели. Начали изучать меню. Оксана щебетала, довольная жизнью, что-то спрашивала, шутила, рассказывала какие-то смешные истории. Он отвечал, не думая об ответах, автоматически, поддакивал, кивал, а сам исподтишка изучал посетителей ресторана, гадая, кто из них следит за ним. В какой-то момент в голове прошумел свежий ветеро к, будто открылась и закрылась дверца в иное пространство, и Арсений Васильевич сразу увидел-почуял токи внимания, тянувшиеся к нему через зал.

Наблюдателей оказалось аж пятеро!

Трое вошли вслед за ним и уселись у выхода из зала. Они буквально светилис ь угрюмым фиолетово-багровым светом, тая внутри черных пустот в головах запасы презрительного недоброжелательства и угрозы.

Еще двое появились чуть позже, также выбрав столик поближе к двери, но цвет их аур был иным: голубое с оранжевым. Цвет внимательной сосредоточенности и настороженности. Эти люди тоже не казались слабаками или случайными гостями ресторана, но в их индивидуальных психосферах не было столь целеустремленной свирепой жажды кого-либо обидеть.

Арсений Васильевич отвернулся, прислушиваясь к себе с легким удивлением. Раньше он никогда не анализировал обстановку столь профессионально и точно, проявляя чудеса проницательности и трансперсонального видения. Что же произошло? Отчего он стал видет ь чужие намерения и эмоциональные поля?..

– … ! – с обидой проговорила Оксана.

– Что? – спохватился он.

– Ты меня совсем не слушаешь.

– Извини, задумался. Ты уже выбрала?

– Стейк из лосося можно?

– Зачем спрашивать? Конечно, можно. Я, наверно, тоже рыбу выберу, не хочется на ночь мяса наедаться. Плюс бокал белого вина. Не возражаешь?

– Нет.

Официант принял заказ, начал сервировать стол.

Отпили по глотку «Совиньона».

– Вкусно, – прищелкнула языком Оксана, отпила еще глоток. – И все-таки ты сегодня какой-то заторможенный. Может, что-то случилось? У Маринки с Кириллом все в порядке?

– Нормально, – ответил он, продолжая ловить на себе изучающие взгляды подозрительных личностей. – Просто я сон плохой видел. Как правило, такие сны сбываются.

– О чем?

– В молодости я падал с крыши или со скалы и просыпался в холодном поту.

– Ты и сейчас молодой.

– Спасибо на добром слове, – усмехнулся Арсений Васильевич. – Хотя молодость прошла, не обнадеживай себя. А когда я стал постарше и сдал на водительские права, начало сниться черт-те что.

– Как сдавал экзамен? – засмеялась Оксана.

– Нет, экзамен я сдал нормально, в отличие от моей дочери, которая сдавала на права трижды. Так вот мне снится, что я еду на подъем, гора все круче, мощности двигателя не хватает, и машина начинает сползать задом вниз. Естественно, все кончается падением, отчего я сразу просыпаюсь и долго не могу прийти в себя. Или я разгоняюсь, впереди мост, машина взлетает, и все снова кончается падением. А иногда в самой обыденной ситуации, когда мне просто надо сдать на машине назад, вдруг отказывают тормоза, я жму на педаль изо всех сил, а остановиться не могу. Конечно, я во что-то врезаюсь кормой и снова просыпаюсь.

Оксана перестала улыбаться, покачала головой:

– Ужасные сны! Может, ты просто переутомляешься на работе? И тебе надо отдохнуть?

– Я уже давно не переутомляюсь. – Арсений Васильевич допил вино, прищурился. – Разве что с тобой… иногда.

Оксана недоверчиво посмотрела на него, потом поняла, что он шутит, фыркнула:

– Что-то я этого не замечала.

– Это хорошо. Есть еще порох в пороховницах. Давай ешь, а то рыба остынет.

Помолчали несколько минут, поглощая заказанное.