Бесправная

— Вот и умница, — мурлыкнул он, чмокнул меня и отпустил. — Тогда поехали, — Самойский подтолкнул к двери. — Надеюсь, Лиля, мои партнёры останутся довольными твоим поведением.

Эта фраза, брошенная в спину, вызвала сход снежной лавины ледяных мурашек от шеи до самых пяток. Уверенность в том, что я надолго запомню этот проклятый вечер, окрепла. Но изменить я ничего не могла.

ГЛАВА 5

Из здания офиса Глеб вывел меня через служебный вход, где нас никто не мог видеть — и хорошо, потому что в том виде, в котором я была, боюсь, меня бы точно приняли за девушку из эскорт-услуг. А мне тут между прочим ещё работать. На улице ждал длинный чёрный лимузин к моему лёгкому удивлению. Разве Глеб не на своей машине поедет?..

— Садись, — Самойский даже дверь передо мной открыл, сама любезность и галантность.

Если бы не мой внешний вид и не то, куда он меня вёз. Я села, отодвинувшись к самому окну и пытаясь справиться с нервозностью, возраставшей с каждой минутой. Как держать себя в руках и перенести то, что уготовил мне этим вечером Глеб?.. Выпить хорошенько, что ли, чтобы поменьше думать обо всём и отключить совесть и гордость? Только, будет ли вообще возможность это сделать?

— Ты напряжённая, Лилечка, — раздался голос Самойского, и его рука обвилась вокруг моей талии, притягивая ближе к нему — лимузин плавно тронулся. — Давай, помогу расслабиться, а? — его голос стал вкрадчивым, мурлыкающим, и я едва не застонала от вспыхнувшего раздражения пополам с отчаянием.

Господи, да сколько можно уже! Утром, в обед, ещё вечером предстояло что-то, а ему и сейчас подавай?! Я же не батарейка «Энерджайзер»!! Попыталась выбраться из его объятий, уворачиваясь от поцелуев.

— Глеб, не надо… Пожалуйста… — получилось слишком жалобно, и я замолчала, не желая унижаться ещё больше перед ним.

— Детка, я хочу, чтобы мои клиенты видели, как ты рада их видеть, — не внял моим просьбам Глеб, легко сжав мои запястья одной рукой и настойчиво разворачивая. — Давай, не упрямься, Лиля. Повернись и встать на колени. Не заставляй меня быть грубым.

Да чтоб ты в аду горел, Самойский. Стиснув зубы и загнав предательские рыдания, комом застрявшие в горле, поглубже, я молча подчинилась. Повернулась, опустилась на колени и опёрлась локтями на сиденье рядом, выставив на обозрение Глеба попку, едва прикрытую атласной шнуровкой на платье.

— Пошире ножки, Лилечка, — скомандовал он, и его ладонь легла на поясницу, надавив и заставив прогнуться сильнее, открыться полностью. — Во-от так, умница.

В его голосе зазвучали низкие, чуть хриплые нотки, и я опустила голову, прислонившись лбом к кожаной обивке сиденья. Да пусть уже делает, что хочет… Всё равно сопротивляться бесполезно, Глеб поступит так, как считает нужным. Почувствовала, как его большой палец медленно провёл по промежности, раздвигая складки, проник в меня, отчего мышцы рефлекторно сжались. Слабый всплеск удовольствия, даже скорее намёк на него, лениво лизнул низ живота. Я тихонько выдохнула, терпеливо ожидая, что будет дальше.

— М-м, как-то скромненько у нас тут всё, — прокомментировал Самойский, и я ощутила прилив крови к щекам от его откровенного замечания.

Палец проник глубже, а второй безошибочно нашёл чувствительную точку, начав нежно поглаживать.

— Ну давай, Лилечка, вспомни, как ты днём показывала мне себя, — снова произнёс Глеб, не прекращая размеренных движений. — Такая влажная, готовая, возбуждённая… Просто прелесть…

Память услужливо подсунула картинки, как я сидела перед камерой, и вторая волна удовольствия была жарче, а тело начало подстраиваться, подаваться навстречу и послушно изгибаться, пытаясь усилить ощущения. Чёрт. Этот гад знал, как возбудить меня, в этом ему не откажешь. Даже если я не особо горела желанием… Низ живота налился знакомой тяжестью, напряжённые соски заныли, и к ним тут же захотелось прикоснуться… А между ног потихоньку становилось влажно, палец Глеба всё легче и легче скользил по нежной плоти, заставляя кусать губы и загонять рвущиеся наружу стоны обратно в горло.

— Во-от, уже лу-учше, — вкрадчиво произнёс Самойский, и в следующий момент пальцы исчезли, отчего я чуть разочарованно не мяукнула.

Однако буквально сразу на их месте появился язык. Горячий и шершавый, он уверенно проник в глубину, тщательно вылизывая всё. Я выгнулась ещё сильнее, подставляясь под рот Глеба, чувствуя, как быстрее побежала кровь по венам, постепенно густея. А когда его губы прихватили ставший очень чувствительным, набухший клитор и втянули, я всё же тихо вскрикнула, задрожав, ослеплённая яркой вспышкой удовольствия. Последние мысли о сопротивлении и том, что не хочу, благополучно растаяли, как туман под утренним солнцем. Теперь мне было безумно жарко, и дико хотелось, чтобы Глеб довёл начатое до конца. Он же, последний раз лизнув, снова отстранился, и я чуть позорно не попросила вернуться к приятному занятию, только в последний момент задавив порыв.

— Отлично, детка, — хриплый голос Самойского заставил нервы ещё сильнее натянуться от напряжения, а дальше…