Бесправная

— Лилечка, ты же взрослая девочка, — его палец погладил мои губы, припухшие и чуть саднящие. — Трахать не буду, пожалею, но удовольствие можно доставить и другими способами. Кроме всего прочего, завтра будет сюрприз, и я хочу, чтобы ты к нему подготовилась. Так что, будь любезна, надень то, что я сказал. Всё, иди отдыхай, — он легко коснулся моих губ и наконец отпустил. — Спокойной ночи, Лиля.

Я молча выбралась из лимузина, чувствуя, как к горлу внезапно подкатил вязкий ком. Благословенное оцепенение прошло, и навалились воспоминания о вечере вместе с целым цунами эмоций. Обхватив себя руками, добрела до подъезда, не оглядываясь и пытаясь сдержать дрожь, становившуюся с каждой секундой сильнее. От калейдоскопа картинок перед глазами волнами накатывали болезненный стыд и отвращение, а от собственной беспомощности и беззащитности перед Самойским хотелось выть, как собаке на луну. Я пожалела, что не могу сделать лоботомию, чтобы избавиться от этих чёртовых воспоминаний. Как добралась до квартиры, помнила смутно, дом встретил тишиной и темнотой: Аня уже спала. Загоняя всхлипы в горло, я поспешно скинула туфли, на цыпочках прокралась в кухню и вытащила из шкафа бутылку красного вина. Она там стояла на всякий случай, для редких праздников, чтобы выпить по бокалу. Но сейчас хотелось напиться вовсе не в честь какого-то приятного события.

ГЛАВА 11

Бесшумно юркнув в ванную, заперлась изнутри, включила душ, и меня тут же скрутил жесточайший приступ тошноты, стоило вновь вспомнить вечер. Я еле успела согнуться над унитазом, порадовавшись, что санузел в нашей двушке совмещённый. Хорошо, не ужинала ничего… Несколько минут давилась спазмами, рот наполнился желчной горечью, и когда наконец мне полегчало, я без сил сползла на пол, прислонившись к ванной и прикрыв глаза. Наощупь нашла бутылку, открыла и хлебнула прямо из горлышка, чувствуя внутри пустоту. Ароматная, с бархатным привкусом, жидкость потекла в горло, согревая и растапливая лёд в животе. Я посидела, бездумно глядя перед собой в пустоту, сделала ещё пару глотков, потом встала и с отвращением стянула пошлый наряд, запихав его на самое дно корзины для белья. Выкинула бы с большим удовольствием, но с Глеба станется попросить как-нибудь надеть его снова.

После чего, я залезла под тёплые струи, поставив бутылку на раковину, и зажмурилась, подставив лицо и хватая ртом капли. Горло сжал спазм, но слёз не было, не шли они, и я лишь судорожно всхлипывала сухими рыданиями, то и дело прикладываясь к бутылке. Хотелось бы, конечно, пообещать себе найти выход, но я не имела привычки врать. Не было у меня сейчас выхода, никакого. Ни денег, ни связей, ничего. И Аню срывать в конце учебного года, за месяц до сессии, если попытаться уехать — тоже не дело. Да и потом, я была уверена, уехать из города Глеб мне не даст. Если уж он точно знал о моих перемещениях… Пару раз было, что я отправлялась вечером на встречу с какой-нибудь приятельницей, так он звонил и спрашивал, куда я вышла из дома. А потом ещё и в кафе звонил, в котором мы сидели. Так что, иллюзий я не питала: за мной велось почти круглосуточное наблюдение. Самойский не хотел, чтобы рыбка сорвалась с крючка, ведь я приносила такую пользу и лично ему, и работе. Интересно, про какой сюрприз он говорил? Сдаётся, этот сюрприз означает для меня очередной виток неприятностей…

Из невесёлых раздумий вырвал неожиданный стук в дверь, я аж вздрогнула и едва не выронила бутылку.

— Лиля? Ты дома? Всё в порядке? — раздался сонный и немного невнятный из-за шума воды голос Ани.

Пришлось срочно брать себя в руки и бодро ответить:

— Да, Анют, нормально! Ложись, родная.

Сестра ушла, судя по тишине с той стороны, а я, отложив бутылку, взялась за мочалку. Тёрла кожу до красноты, отчаянно желая снять её совсем и надеть новую, казалось, ощущение чужих рук и губ на моём теле будет преследовать до конца жизни. Долго отмокала под горячими струями и снова намыливалась, и когда наконец всё-таки вылезла, опустошив бутылку до конца, время давно перевалило за полночь. В голове слегка шумело — ещё бы, на голодный желудок алкоголь, — в теле разливалась слабость, и ужасно хотелось спать. Меня ещё хватило, чтобы поставить на тумбочку у кровати стакан воды и положить таблетку всемогущего нурофена, намазаться кремом в нежных местах, после чего я наконец завалилась спать, страстно желая, чтобы никаких снов мне не снилось. Ни плохих, ни хороших. Мне просто хотелось отдохнуть.

Утром я смутно слышала, как Аня собирается на учёбу. Помню, что на её удивлённый вопрос, почему я дома, пробормотала, что сегодня мне позже, и снова вырубилась. Когда снова проснулась окончательно, часы показывали десять. Прислушалась к самочувствию: тело ломило, мышцы тянуло, и в деликатных местах сохранялись неприятные ощущения, хотя, конечно, меньше, чем ожидала. Кряхтя, сползла с кровати, проглотила таблетку — голова побаливала после ночных возлияний, и потащилась в ванную. Полюбовалась на свою помятую физиономию, красные глаза и криво усмехнулась. Что ж, будем приводить себя в порядок.