Бесправыш. Предземье

Мы с годниками живём в одном здании, но связывающий два крыла коридор находится всю ночь под присмотром дежурного служителя, что сидит возле лестницы в самой серёдке. Это с кем-нибудь из своих мы при желании можем пошушукаться в том же нужнике, коих тоже два на этаж — один с нашей стороны, другой с ихней, а с учениками из другого отряда все секретные дела, тайный то разговор или мена, к примеру, только ночью на улице. Благо, выбраться через окно и потом обратно по кладке залезть — не проблема.

Ребята ни раз уже делали так. Одно время Раст даже с девахой одной из четвёртого отряда зачастил удирать среди ночи втихаря обжиматься. Потом, правда, поймали их, и любовь обернулась вечерней работой на кухне для девки и босой беготнёй для охотника. А окна у нас и в том же нужнике даже есть. Своих, чтобы не разбудить ненароком — можно прямо оттуда спускаться.

Мои все давно уж уснули, а я лежу маюсь, продумываю предстоящий разговор. Вион сказал: “в полночь”, но имел ввиду: “сразу после полуночи”. У меня часов нет — как я ему определю эту полночь? Тут только щелчка толстой стрелки дождаться, что прыгает по кругу раз в час на башенном циферблате. Там звук такой, что даже сквозь закрытые окна услышишь. Двадцать три уже давно щёлкнуло. Я одетый под одеялом лежу. Уже скоро.

Щёлк! Едва слышно, и разбудить таким звуком никак, но, если ждёшь, не пропустишь. Тихонько встаю, на носочках к двери — и шмыг в коридор. Теперь к нужнику. Темно, пусто. Осторожно открываю окно. Прислушиваюсь… Всё спокойно. Можно спускаться.

***

— Ну?

Ни “безродыша”, ни тем более ”куни безродной”. Уже знак хороший.

— Ваш сегодняшний разговор с Яковом. Про заклад и про золото. Я легко его могу побить, милсдарь. Поддаваться приходится.

— Да? — полнится неверием голос Виона. — Объяснись.

— Угрожает семье. С того первого дня. Оттого и бьюсь с ним от раза к разу. И даю себя бить потому же.

— Семье? Ты же сирота.

— Больше дюжины младших сирот со мной из деревни ушли. Патар знает.

— Хорош Яша… Это уже даже для него низко.

Но сочувствия в голосе, как и возмущения, нет. Вион просто крутит в голове варианты, как можно ткнуть Зимородова при нужде этим знанием.

— Я хозяина леса брал с Вепрем. Вы слышали про такого охотника, милсдарь?

— Всякий слышал. Ты хочешь этим сказать, что сильнее, чем кажешься?

— И то, что у меня есть золото.

— Так вот оно что…

Ну, наконец-то, он понял, чего я хочу.

— Яков мою ставку не примет. А, если и примет, не станет расплачиваться. Нужно, чтобы поспорили вы, милсдарь. Тем более, что все слышали, как он сам предлагал.

— И сколько поставить?

— А сколько у него можно забрать?

Родич ярла задумался.

— Больше десятка едва ли достанет без того, чтобы не рассказать всё отцу. А старших втягивать в это не надо.

— Пусть будет десяток.

— То есть мне ставить два золотых? А, если ты проиграешь?

— Я отдам вам свои. Но этого не будет.

— Какая уверенность… Ты же понимаешь, что на кону будут не просто деньги? Мне плевать на два золотых, но это приличная сумма. Проиграть столько — позор.

— А сравним ли этот позор с тем позором, что упадёт на проигравшего целый десяток? И не просто проигравшего деньги — уступившего в поединке безродной деревенщине?

Тут ему нечем крыть. Темнота не даёт разглядеть блеск в глазах Виона, но уверен, что он там есть. Небось, представил себе сейчас красную от гнева и стыда рожу Яшки. Соблазн слишком велик.

— Хорошо. В следующий раз я подначу его, — сдаётся ярлёныш. — Только деньги с тебя. Ты рискуешь золотом, я — своей репутацией. По рукам?

— По рукам. Только и выигрыш пополам.

— Хорошо. Но только попробуй меня подставить. Проиграешь в поединке — сгною.

Вот молодец! Теми самыми словами закончил, что мне так нужны. Теперь бесу деваться некуда. Если Яшке поддастся, получим во враги благородного. Припёр я Ло к стенке. Всё выгорит.

***

И снова четвёртый день. Топаем на занятия мастера Зодаса. Сегодня я за всё поквитаюсь с уродом. Так и чешутся руки — врезать по этой самоуверенной роже. Пусть даже и не я буду бить. Но ещё больше хочется увидеть его лицо в миг, когда Зимородов поймёт, что проиграл в поединке и в споре. Дурацкая улыбка так и кривит мои губы. Прочь её! Надо следить за собой. Не дай Единый спугну, или Яшку, или Виона.

Хотя, Ярлёныш позавчера на нашем совместном занятии по мечному бою кивнул мне одними глазами — мол, всё в силе. Этот передумает вряд ли. Да и Купчонок едва ли сорвётся с крючка. С чего бы ему испугаться меня? Я, конечно, расту в мастерстве, и сил бес мне трошки прибавил за зиму, но на честную победу над Яшкой замахиваться мне пока рано. И он это знает.

Ага. Сегодня мы пришли раньше них. Переодеваемся неспешно. И вот только годники показались. Сделал вид, что подвязываю опустившееся ухо на шапке. А сижу я специально поближе к коробу с шерстянками — мимо меня не пройти, не заметив. Нужно дать Виону шанс подцепить Зимородова ещё до занятия.

— О, дружок твой. Смотри рожа какая злющая. Ты с ним давай поосторожней сегодня, а то, глядишь, и правда, побьёт.

А ярлёныш хитрец — со мной впору тягаться. Правильные слова подбирает.