Бесприданницы

А чуть позже, когда от ссадин и волдырей не осталось и следа, вдруг резко наклонилась и истово поцеловала пальцы Годренса, не успевшего отдернуть руки.

— Бет! — возмутился он не на шутку. — Я вовсе не против, когда меня целуют красивые женщины, но не как старые крестьянки!

— А как молодые крестьянки я теперь могу целовать только своего мужа, — гордо вскинув голову, строго заявила герцогиня Лаверно. — Ты же для меня теперь не мужчина, зато гораздо больше. Почти святой.

— Я могу поцеловать, как молодая крестьянка, — протягивая ему руки, пообещала Октябрина и виновато оглянулась на подруг: — Пузырь лопнул и очень печет.

— Вот, всегда так, — притворно пригорюнился Год, прикасаясь к ее ладоням. — Девушки готовы меня целовать только за избавление от царапин.

— Не все, — задумчиво, словно впервые увидев, рассматривала его княжна Марьено. — Я готова поцеловать тебя без всякой корысти. Ссадины и сами заживут.

— Похоже, рановато я выпустила вас из той ловушки, — пошутила Фанья, — если вы еще можете думать не о еде, а о поцелуях. Кстати, позавтракайте здесь, потом вам в покои еще принесут. Сегодня можете отдохнуть, ее величество рассказала, как вы весь вечер развлекали ее и принцев.

Договаривала свою короткую речь королевская камеристка в настороженной тишине, все девушки вмиг посерьезнели и словно отгородились невидимой стеной.

— Это разбойник выдал тебе такое приказание? — подозрительно глянула на Фанью Августа. — Так вот… мы решили пойти к королеве и попросить, пусть назначит нам другого наставника. Хоть самого строгого, хоть злого, только не этого.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ, слегка приоткрывающая старые тайны и преподносящая кадеткам очень неожиданные и приятные сюрпризы

— Нет, — спокойно покачала головой Фанья, хотя на душе у нее кошки скребли, — это я сама так решила. Но если вам не трудно, объясните мне, почему вы на него так злитесь?

— Не стоит это обсуждать, — холодно поджала губы Октябрина, став на миг смутно похожей на свою мать. — Мы приняли решение и больше его не изменим.

— Кстати, — вмешался дроу, успевший подлечить герцогиню Сарнскую, — я жду обещанную награду.

— Окти, уступи мне этот поцелуй, — торопливо попросила Дора, — в счет будущих услуг.

— Я тебе его и подарить могу, — великодушно усмехнулась Октябрина, — если лекарь не против.

— Даже не знаю, как с вами поступить. — Годренс состроил озабоченное выражение лица, выждал несколько мгновений, потом хитро усмехнулся: — Но готов на замену, если вы ответите на мой вопрос. Обещаю, он будет не о графе. А за это могу так же честно открыть одну из тех тайн, которые интересуют вас. Но прежде чем откажетесь, подумайте о королеве. Могу сказать по большому секрету: преданных людей у нее меньше, чем пальцев на руках.

— С нами? — заинтересовалась Кателла.

— С вами — немного больше, — не стал кривить душой маг.

— Хорошо, — оглядев подруг, объявила Бетрисса. — От имени подруг согласна на эту сделку. А теперь мы отвернемся… вылечи уже этой упрямице ладони.

Годренс изобразил мученическую гримасу, но едва порозовевшая от волнения Дора приблизилась, резко ухватил ее за руку, прижал к себе, и они мгновенно растаяли, словно дымок на ветру.

— Ох, — дернулась княжна, внезапно оказавшись в полутемной комнате.

— Отпустить? — с учтивой насмешкой поинтересовался держащий ее в объятиях маг.

— Никогда, — мотнула головой Дора, прижимаясь чуть теснее. — Хотя целуюсь я пока не очень умело… но, надеюсь, ты поможешь?

Вместо ответа маг склонился к ее лицу и припал к девичьим губам, следуя святому правилу дроу никогда не уступать женщинам инициативу в таком важном деле.

— Пора возвращаться, — неохотно пробормотал он через несколько минут, вспомнив про толпу обиженных другом кадеток. — Но сначала скажи, ради чего ты это сделала?

— А мог бы ничего не спрашивать, — отстраняясь, горько усмехнулась Доренея, и сиявшая на ее лице блаженная улыбка начала меркнуть. — Извини, что воспользовалась моментом. Просто захотелось хоть на минуту почувствовать себя интересной такому необыкновенному мужчине.

— Дора, — мужские руки вернули девушку на место и крепко прижали к твердой груди, — не хитри! Можно подумать, ты до сих пор еще не догадываешься, сколько графов и герцогов уже сегодня вечером будут добиваться твоего расположения?

— А ты не догадываешься, как я их боюсь? — тщетно пыталась высвободиться княжна. — Хотя пока никого и не знаю, но ведь любой может оказаться шпионом или врагом ее величества. Я не хочу попадать в эту ловушку, не хочу привыкать к тайному врагу. Ведь, возможно, потом его придется убивать. У меня обязательно дрогнет рука, и я подведу девочек. А они мне как сестры… даже не знала, что так бывает. Мы почти во всем совпадаем взглядами и привычками. А в тебе я уверена, ты очень хороший человек, только слишком умело напросился на комплимент.