Беспримерный подвиг (О героизме советских воинов в битве на Волге)

Одна часть танков с автоматчиками двинулась на Тракторный завод, другая — по Кооперативной улице к Мокрой Мечетке, в тыл 112-й дивизии Сологуба. На участке дивизии Горишного противник смял боевые порядки в стыке двух полков. Командир 117-го полка 39-й гвардейской дивизии Андреев был убит.

К 16 часам дивизии Сологуба, Жолудева и правый фланг дивизии Гуртьева, разрезанные танками, вели бои в окружении.

Командные пункты полков оставались на месте и дрались до последнего патрона. Командир 37-й дивизии генерал Жолудев разрывом авиабомбы был засыпан в своем блиндаже. Его откопали бойцы из охраны штаба армии и привели ко мне в блиндаж. Управление частями его дивизии взял на себя штаб армии.

Сведения от войск поступали противоречивые, уточнять их становилось все труднее и труднее. Командные и наблюдательные пункты полков и дивизий разбивались снарядами и бомбами. Многие командиры погибли. На командном пункте армии погибло 30 человек. Охрана штаба армии не успевала откапывать людей из разбитых блиндажей. Управление войсками осуществлялось главным образом по радио: с утра были включены запасные рации, размещенные на левом берегу Волги. Туда мы посылали свои распоряжения по радио, а оттуда передавали обратно через Волгу на правый берег частям.

Бой шел непрерывно, день и ночь. Окруженные и отрезанные, гарнизоны продолжали драться, извещая о своем существовании по радио: «За Родину умрем, но не сдадимся!»

К полуночи 14 октября выяснилось, что захватчики обошли со всех сторон Тракторный завод и ведут бой в его цехах. По предварительным подсчетам, фашисты за один день потеряли 40 танков. У стен завода валялось до 3000 вражеских трупов.

Мы тоже понесли большие потери, особенно от авиации: в ночь на 15 октября на левый берег Волга было переправлено 3500 раненых бойцов и командиров. Это рекордная цифра за все время боев в городе.

Важно и то, что мы не ошиблись и разгадали замыслы гитлеровского командования. Но мы не ожидали, что удар будет столь мощным.

Правильно будет сказать, что день 14 октября для нас был самым критическим днем. Пережив его и следующие три дня, мы поняли, что противник больше не сумеет повторить такой удар, что наша армия хотя и разрублена второй раз на две части, но ее полки живут и будут жить на правом берегу Волги.

С утра 15 октября противник ввел в бой свежие силы (305-ю пехотную дивизию) и продолжал развивать наступление на юг и на север вдоль Волги. Его артиллерия простреливала наши боевые порядки насквозь, авиация по-прежнему обрушивала на город тысячи бомб.

Однако разрубленная пополам армия продолжала сражаться. Северная группа (124, 115 и 149-я стрелковые бригады и остатки 112-й дивизии Сологуба) под командованием полковника Горохова вела бой в окружении с превосходящими силами противника, наступающими с севера от Латошинки, с запада — по долине Мокрая Мечетка и от Тракторного завода. Связь с этой группой непрерывно рвалась.

Дивизия Жолудева, принявшая на себя главный удар, разрезанная на несколько частей, сражалась отдельными гарнизонами в поселке Тракторного завода и частью сил в районе Минусинской улицы. Дивизия Горишного также понесла тяжелые потери и вела бой на рубеже улиц Трамвайная и Скульптурная. Противник, двигаясь на юг, создал угрозу выхода в тыл дивизии Горишного и на командный пункт армии. Его автоматчики просачивались в разрывы между частями. Охрана штаба армии вступила в бой.

В эти часы у Паулюса не нашлось ни одного свежего батальона, чтобы сделать рывок на триста метров и захватить командный пункт штаба армии. Всего триста метров, но мы не думали отступать. Бой шел непрерывно…

Отчаянное положение на фронте требовало от каждого бойца неимоверных усилий — драться одному за пятерых, за десятерых. Это сознавали все. Поэтому многие бойцы попеременно исполняли роль стрелка, автоматчика, пулеметчика, бронебойщика, используя оружие погибших товарищей.

Провода связи рвались и горели не только на правом, но и на левом берегу Волги, где был наш запасный командный пункт. Это особенно тревожило нас, потому что основная масса армейской и вся фронтовая артиллерия находилась на левом берегу. Я просил командование фронта дать разрешение перевести некоторые отделы штаба армии на запасный командный пункт на левом берегу с условием, что Военный совет весь остается в городе. Мы хотели обеспечить управление войсками с левого берега на тот случай, если командный пункт армии будет разбит.

— Не разрешаем, — получил я ответ.

Между тем в блиндажах Военного совета становилось все теснее и теснее. Сюда шли люди из разбитых штабов дивизий Жолудева и 84-й танковой бригады. Только здесь они могли укрыться от бомбежки и как-то руководить своими подразделениями.

На свой страх и риск я предложил командующему артиллерией генералу Пожарскому переправиться на левый берег и оттуда управлять артиллерией. Он чуть не со слезами на глазах заявил:

— Не поеду… Где вы, там и я, умирать будем вместе…