Беспринципный (ЛП)

— Ты когда-нибудь слышал о том, чтобы дать кому-то поблажку? Это же не королевский дворец. Ты же позволяешь крысам жить здесь бесплатно. Огромная семья жила со мной все это время. Ублюдки крали мою еду, когда она у меня была, а потом обосрали все вокруг!

Он молчал достаточно долго, чтобы я заставила себя открыть глаза. Я знала, что он не ушел, потому что его дешевый одеколон продолжал атаковать мои обонятельные рецепторы. Никогда не испытывала ничего хорошего по отношению к нему, поэтому обычно держалась на расстоянии, и это чувство было таким же сильным, как и всегда. Что-то в его взгляде напомнило мне больную крысу. Я всегда считала его их лидером.

Я уперлась коленями в стену, держа лямки рюкзака зажатыми в ладонях, и немного соскользнула вниз, но он быстро преодолел расстояние между нами и приблизился к моему лицу.

— Я могу забыть про оплату за этот месяц. — Он пожал плечами. — Если ты сделаешь кое-что для меня.

Еще до того, как он сказал мне, что я должна была для него сделать, я начала качать головой. Я знала, что это за «кое-что», и ни за что на свете не собиралась уступать ему. Это был не первый раз, когда он намекал на секс в счет оплаты, но на этот раз что-то изменилось. Он чувствовал себя скорее хищником.

Убирайся. Отсюда. Закричал голос в моей голове. Это исходило из моего нутра.

— Иди к черту, Мерв, — сказала я, и именно это и имела в виду. — Мне нужно всего пару минут, чтобы собрать вещи, а потом я уйду.

Он покачал головой.

— Ты моя должница. Тебе нужны твои вещи? Сначала ты должна кое-что сделать для меня.

— Скорее ад замерзнет, — прошептала я, надеясь, что грубый тон моего голоса скроет намек на страх. — Сначала тебе придется убить меня.

Я могла бы прыгать из дома в дом, с места на место, на протяжении всей своей жизни, но я не дошла еще до той точки, когда мой голод и страх стоили больше, чем мое тело, и все происходило исключительно на моих условиях.

Усталость, возможно, пробрала меня до костей, но мысль о нем заставила меня съежиться до такой степени, что у меня кислота подступила к горлу. Я скорее подцеплю в темном переулке потрепанного незнакомца, чем увижу кого-то вроде него рядом с собой при свете дня. Он долгое время был занозой в заднице, причем у этой занозы не всегда были черные волосы.

— Ты вернешься! — крикнул он мне, прислонившись мускулистым плечом к стене, пока я уносила свою задницу оттуда подальше. Дверь напротив моей открылась, и оттуда вывалились два человека. — И цена вырастет, когда ты соизволишь появиться!

***

Поскольку я жила на третьем этаже, то иногда оставляла окно приоткрытым. Назовите меня глупо лелеющей надежды или и вправду сумасшедшей, но я всегда хотела, чтобы какой-нибудь бродячий кот проскользнул через него, чтобы решить мою проблему с крысами. Я не могла позволить себе ничего другого, а заставить кого-нибудь слушать тебя в этом городе (жалобы на домовладельца) было труднее, чем уговорить кирпичную стену двигаться самостоятельно.

Что было еще более безумным, чем надежда на героя в виде кошки, так это заговор, чтобы вырвать мой дневник и растение из лап Мерва, жуткого домовладельца. Я отказывалась отдавать ему мои надежды и мечты — и мое растение. Может, я и достигла дна, но будь я проклята, если последние воспоминания обо мне достанутся ему.

Я хлопнула себя ладонью по лбу. Опять же, парень в костюме из сегодняшнего утра, казалось, перемешал мои мысли, и весь здравый смысл как будто ускользнул от меня. Я оставила окно открытым на случай именно такого сценария. Если не буду иметь возможности внести арендную плату и буду выставлена на улицу.

Будь это обычный день, я бы обязательно взяла с собой «Путешествие», но удел Веры всегда оставаться дома. Я имею в виду, кто обычно носит с собой растение? На случай, если дела пойдут плохо, я нарочно оставила окно открытым, чтобы можно было стащить ее с карниза.

Не имея ничего, кроме времени на своей стороне, я ждала в экстремальной жаре, слишком далеко, чтобы меня кто-то заметил, пока не наступила ночь, и я была уверена, что Мерв, вероятно, смотрел порно до самого утра.

Закрепив рюкзак, я как можно тише поднялась по пожарной лестнице.

Она была старой, и с каждым шагом ржавчина падала на улицу под моим весом. На пальцах ног я ощущала биение пульса, а в желудке было такое ощущение, будто на обед я съела кислый бутерброд. Что бы ни говорили люди, как бы мало вы ни ели, вы никогда не привыкнете к чувству голода. Между рычанием и ревом была большая разница. Или, может быть, была большая разница между выбором: не есть и быть не в состоянии запихнуть в себя еду.

Мне пришлось остановиться на полпути до второго этажа. У меня закружилась голова, и все, казалось, поплыло, прежде чем снова пришло в норму. Я подняла глаза, вспоминая, почему я должна была это сделать.

Путешествие. Вера. Мои вещи. Мои. Все, что от меня останется.