БеспринцЫпные чтения. От «А» до «Ч»

Обычно после такой работы моя записная книжка переполнялась телефонными номерами. С некоторыми у меня происходили встречи в нерабочее время. В тот день мне приглянулась одна брюнеточка. Все у нее было на месте: и круглая попка, и упругие сиськи, и шелковистая кожа, и густые волосы, и моим шуткам она заливисто смеялась.

Так как никакой другой задачи, кроме как развлекать девчонок, передо мной не стояло, то я мог себе позволить на законных основаниях вовсю флиртовать с подопечными. Приглянувшаяся мне брюнеточка держалась неприступно, зато ее подружка в очках интереса не скрывала. Очень скоро она начала прижиматься ко мне то передом, то задом, не имея для этого никакого повода. Довольно необычное поведение для первой четверти часа знакомства.

Очкастая не обладала выдающейся внешностью; серо-желтые волосы были туго затянуты в хвост, острый носик поддерживал очки. Фигурки, как у нее, знатоки называют миниатюрными. Незаметная такая фигурка, невыразительная, однако не воспользоваться столь сильным желанием дамы было глупо.

Пару недель я невнятно мямлил, отвечая по телефону на ее призывы пойти куда-нибудь вместе. Идти с ней мне, разумеется, никуда, кроме постели, не хотелось. К счастью, у ее мамаши близился отпуск, и она должна была отвалить на дачу.

Теплым летним вечером я прогуливался с Витькой и Юккой. Мне хотелось выпить с ними какого-нибудь вина, сидя на лавочке. Хорошим летним вечером всегда хочется выпить вина на лавочке. С другой стороны, хотелось включить в расписание и очкастую.

Витька сразу нашел выход. «Покупаем вино и едем к ней. Скажи, чтобы позвала подруг». Потыкав пальцем в телефон, я связался с очкастой. Она поначалу бурчала недовольно, но быстро смягчилась. Сказала, что в гостях у нее та самая брюнеточка со съемок и что они ждут нас с нетерпением. Денег имелось в обрез, а еще надо было прикупить выпивки, так что ни о каком такси и речи быть не могло. Мы двинулись в сторону метро. Летом все в кайф, даже метро.

Доехав до конечной станции, мы выбрались на поверхность. Вокруг в буквальном смысле царили последствия какой-то катастрофы: мы увидели рельсы, но не увидели трамваев, на асфальте валялись грязные картонные коробки; газеты и обертки от хот-догов летали, словно осенние листья; хаотичными зигзагами бегали крысы, собаки выли, люди отсутствовали.

Я задумался о бедности. Я и раньше догадывался, что очкастая бедна, но, только оказавшись в ее районе, понял, насколько. Мои друзья тоже думали о бедности. Юкка высказался, что бедные люди всегда очень неудобно селятся. До них сначала на метро надо ехать, потом трамвая ждать, который не ходит, потом маршруткой и еще пешком по темным подворотням, где бомжи из каждого угла хрипят.

У заколоченной витрины стояла украшенная лентами дешевая корейская машинка. Бедные люди едва поженились или только собираются.

Приметив среди опустошения и разрухи продуктовый, мы зашли выбрать бутылочку. Провозились долго. Шутили, дурачились и почти забыли, зачем пришли и чего нам надо. Собравшись с мыслями, выбрали два крымских хереса и сыру на закуску.

В очереди перед нами стоял несвежий мужчина со слабыми приметами модности. Что-то в прическе, что-то в одежде. Как будто остатки старой краски на сером заборе. Рядом пристроилась немолодая девушка с синяком под глазом. Кассирша, охранник и двое покупателей посмотрели на нас с подозрением. Мы ощутили себя американцами на окраине Багдада или еще на какой освобождаемой от предрассудков территории. Не пересчитав сдачу, мы поскорее вышли из магазина.

Куда идти мы не знали, и потому принялись-таки искать такси. Мы могли бы встать хоть на середину улицы – машин не было вовсе, и только минут через десять показалось первое средство передвижения – битая колымага, сошедшая когда-то с отечественного конвейера, за жизнь натерпевшаяся, ведомая ныне темным горцем с расфуфыренной бабой по правую руку.

Мы набились сзади.

Рулевой был такого угрожающего вида и погнал колымагу по выбоинам с такой скоростью, что нас охватил ужас. Мы решили, что это людоед с подругой, что он сейчас отвезет нас в свое логово, съест и трахнет.

Хотя как можно трахнуть то, что уже съел? Он поступит с нами наоборот. От этого легче не становилось. Зато лично мне расфуфыренная баба понравилась. Расфуфыренные бабы редко бывают злыми.

По радио заиграла песня про стюардессу по имени Жанна. Юкка со страху вцепился в ручку двери, а мы с Витькой, не сговариваясь, дружно загорланили в унисон с хрипящими колонками: «Ангел мой неземной, ты повсюду со мной».

В зеркальце заднего вида тусклым золотом поблескивала улыбка горца.

Покружив по району, колымага подкатила к месту назначения – панельной башне. Юкка так обрадовался, что сделал расфуфыренной бабе какой-то неуклюжий комплимент, отчего нам с Витькой, самой бабе, да и горцу стало неловко, и мы поспешили прочь.

* * *