Беспризорники России

Мать тоже с ребятами начинали приставать, топая и волоча санки на подъём, которые то и дело чиркали полозьями по камням, от этого «чирканья» скольжение подтормаживалось, требуя дополнительных усилий. Мать подметила, что сыновья выбились из сил, решила передохнуть. А тут как раз и пристанище. Обочь дороги остовы разбитых, полусгоревших итальянских машин. Наверное, трагедия случилась не так давно. Ехали себе вояки по шоссе. Ехали, и кое-кто из них удивился неожиданному признаку европейской цивилизации: отлично мощённому шоссе. Ехали себе, расслабленные, и если сытые, то и удовлетворённые. И вдруг – воздух! С неба, такое же редкое, как эта дорога – возмездие. Русский самолёт и что там, – бомба, обстрел из пулемётов, пушек. Вояки сыпанули с грузовиков, но поздно драпать… куда? – степь, открытое место, не спрячешься и получили порцию мести, как бы от самого бога. С небес. И такое случается в этой весьма просторной стране – России.

Семья остановилась совсем неподалёку от разбитых остовов машин. Раньше тупорылые грузовики прикрывал снег. Сейчас под солнечными лучами он растаял, сполз, обнаружив кое-где какие-то цифры, полуобгоревшие знаки. Ребята, видя разбитые машины, забыли об усталости, нацелились на обследование признаков иностранной техники. Они-то забыли об усталости, осторожности. Среди этих остовов могли быть боеприпасы. Зато мать, извлекая девочку из коляски, не забыла. Она остановила сыновей строгим окриком:

– Вы куда?!

Прыть у детей поубавилась, Вовка ответил:

– А мы до ветру…

– Нечего туда тащиться!

И – конец тайной задумке. Пришлось стоять и таращиться издали на очень соблазнительные заморские предметы.

– Мам, да мы только подойдём ближе и посмотрим, – увещевал малыш родительницу.

Такая невидаль, и на тебе – запрет.

Впереди маячили терриконы породы. Один – островерхий, тёмный с торчавшей на вершине решёткой и зависшей под этой решёткой вагонеткой, издали похожий на игрушку. Ещё не было видно строений города, а терриконы возвышались, царствовали над всеми степными холмами и кряжами. Вовка тоже рассматривал терриконы. Ну, если не разрешили пошарить в разбитых машинах, что остаётся делать: глазеть по сторонам – в пустоту, а здесь на горизонте – терриконы, горы выдолбленной из-под земли породы.

– Мам, а наш папка долбил на этой шахте породу? – спросил Валерка.

Мать перестала заниматься Нинкой и поглядела на терриконы:

– Да, мы вначале здесь жили, а потом уехали на Стандартный, – она вздохнула, – долбил, только не породу, а уголь… не так, что это я говорю, он, когда приехал с Орловщины в Донбасс, устроился работать в бригаду проходчиков, к Рыжкову Ивану Фёдоровичу. Значит, долбил и породу. Есть вон в том терриконе, где висит вагонетка, и его порода. Потом, чтобы получить квартиру, ушёл в забойщики и стал долбить уголёк. А сейчас… – мать отвернулась, – где он?..

Они услышали какой-то стук, вроде – тарахтения. Вдали по шоссе ехала повозка. Она двигалась в их сторону. Мать посадила Нинку в коляску, и семья продолжила путь.

Повозка, запряжённая лошадьми, двигалась быстрее, и вскоре она догнала их. Возница – старик в треухе, из которого на затылке торчала вата, посмотрел на беженцев с сочувствием, проезжая мимо, вдруг остановился:

– Что вы так трёпаете? А давайте-ка я вас подвезу… тпру-у, вы немецкое отродье! – Дёрнул он вожжи. – Стоять!..

«Немецкое отродье» – две сытых, куцехвостых лошади дёргали большими головами, звякая удилами, скалили зубы, стараясь послабить натянутую упряжь.

– Во какое у меня «корыто» просторное. И зачем ему пустому быть? Коляску мы вздрючим наверх, а сани прицепим сюда.

Он показал на торчавший сзади телеги крюк.

– У немцев все приспособлено…

Мать не успела ни возразить, ни согласиться, а возница спрыгнул не по-стариковски и уже резво накинул на крюк верёвку санок, взялся за коляску:

– О, да в ней ребятёнок… ну залезай-ка ты сама в телегу, а я тебе буду подавать. Это хорошо, что у тебя только трое, а как есть у некоторых беженцев по шестеро и боле, а вокруг война, разор. Она с ними, голодными. Ох ты, завяжи всех ихних гитлеров, муссолиней и антонесков – шнурком. Завяжи, удави, на сук не поднимая!..

Мать встала на колесо, забралась в телегу, Валерка с Вовкой влезли таким же макаром с другой стороны, втащили коляску.