Бессердечие магов

Папка оказалась не делом о лишении наследства Просперо. Документы относились к покупке земли, на которой сейчас стоял Дом Ди, и вопросу, можно ли использовать магию как компенсацию при продаже. Следующая папка тоже не содержала дела Просперо. И следующая. Ей не удавалось понять порядок, в котором они стояли. Контракты были рядом с делом о разводе, дальше обнаружились завещания, еще дальше – лицензии на интеллектуальную собственность. Оказалось, что можно запатентовать заклинание.

Она взялась за телефон, чтобы списаться с Мэдисон и спросить, нет ли еще какого-то заклинания, которое помогло бы ей понять принцип расстановки дел.

– Не может быть!

Время на спящем экране оказалось тем же, каким было на момент отправки Мэдисон той записки о текущих делах. У нее заурчало в животе, напоминая, что ланч был уже довольно давно.

– Ужасно странно.

Харпер задула свечу и вернулась в лифт. Пока он спускался, ее телефон перенастроился и показал 19.47. Она провела в архиве почти четыре часа.

– Ой, извини, – сказала Мэдисон. – Там… время идет странно. Мы пользуемся часами – теми, которые надо заводить. Я тебе такие выдам. И закажи себе ужин за счет фирмы. Мне следовало тебя предупредить.

– Спасибо, – отозвалась Харпер. – А система хранения?

Мэдисон отвела взгляд.

– Попробую что-то сделать, но получится не сразу. Надо будет проконсультироваться вне конторы. А пока ищи и надейся на удачу.

* * *

Это был первый вызов, требовавший поставить условием смерть: Лара Мерлин против Брайса Ди, – в зал набились маги, которые больше всего походили на кружащих акул. Сбои магии продолжались – казалось, даже усилились. Не только во время поединков: простые заклинания, бытовые чары, романтические чары и иллюзии словно просто решили больше не работать. И с продолжением сбоев набирали обороты разнообразные теории относительно их причин. Одним из наиболее громко звучавших предположений было то, что в этом каким-то образом виновен Майлз Мерлин: что его магия сдает позиции, а контроль ослабел. И с уходом главы Невидимого Мира уходила магия. По углам шептались, что все уравновесится, если его дочь умрет, заплатив его долги.

Сидни хотелось шипеть и плеваться. Она терпеть не могла Майлза, но еще противнее ей были те, кто готов был переложить грехи отца на плечи его ребенка.

– Я слышал, это ты виновата. Украла нашу магию, улизнув оттуда.

Немолодой мужчина, красное лицо которого не оставляло сомнений, что он уже довольно давно накачивается спиртным, встал перед Сидни. Она обошла его, но ее резко выдернуло обратно: он стиснул пальцы на ее руке.

– Я с тобой говорю, сука!

– А мне неинтересно слушать.

Она согнула указательный и безымянный пальцы на левой руке – и мужчина отдернул свою руку, словно от раскаленной плиты. Он продолжал бормотать ей вслед оскорбления и угрозы, но остатки чувства самосохранения не позволили последовать за ней.

Если бы сегодняшний поединок вел кто угодно другой, Сидни осталась бы дома. У нее не было особого желания смотреть, как люди губят друг друга на потеху толпы. Вот только она знала, что Иэн любит сестру.

Она прошла вглубь зала и остановилась, добравшись до него. Он стоял в одиночестве перед толпой, сжав в кулаки опущенные руки – с такой силой, что костяшки побелели.

– Я не мог не прийти. Не хотел тут быть, но не смог удержаться.

– Она лучше его, – сказала Сидни совершенно спокойно. – Твоя сестра. Она сообразительная и хороший стратег. Брайс считает себя вдвое талантливее, чем он есть на самом деле, и недооценивает всех остальных.

Она передвинула руку так, что тыльная сторона ее кисти еле касалась кулака Иэна.

– У нее была такая привычка, когда она была малышкой, только училась магии, – проговорил Иэн, не отрывая взгляда от Лары, которая в одиночестве стояла в передней части зала. – Она называла это «западнями». Создавала кармашки магии, которая оживала, когда ты делал что-то – например, дверь открывал. Они срабатывали, и тебя покрывало блестками, или перьями, или еще чем-то нелепым, а она хохотала, словно крошечная ведьмочка. Я запускал их специально, просто чтобы услышать, как она вот так смеется. Но лучшая была… отец устроил праздничный обед. Очень шикарный: Главы Домов и все такое. Лара услышала слово «праздничный» и не могла понять, почему ей не разрешают присутствовать. И вот она – до сих пор не знаю как – сделала ловушку с крошечными лягушатами и установила так, чтобы она сработала, когда папа сядет на свое место. Они прыгали всюду: по тарелкам, по стаканам с водой, по коленям гостей…

У Сидни вырвался смешок, и она с силой прикусила себе щеку, чтобы не расхохотаться.

– По-моему, твоя сестра мне понравилась бы.

– И по-моему тоже.

Поединок начался.