Бессердечный

И так с омрачённым видом я застыл и задумался, но был твёрдо уверен в себе. Жив! А то, как же! Почему такая уверенность? Такое ощущение, что я почувствовал. Такое было уже со мной, мне приходилось уже поучать таких людей! Наверное, моё лицо преисполнилось непонятной для Киры радости: почему он улыбался, зачем, почему? – спрашивали её глаза. Зачем спрашивать, о том, о чём я сам себя не спрошу и не отвечу. Просто когда в памяти всплывает что-то: картинки, слова, чувства – как сейчас, хоть какое-нибудь напоминание о себе и приоткрывает тяжёлую дверь разума, мне радостно. Вот ещё одна часть меня приоткрылась, я вспомнил ещё немного. И каждый раз воспоминания: хорошие или плохие, вызывают спонтанную улыбку. Потеряв себя, радуешься даже старым следам: может, приведут домой, где ждёт тот, кого ты позабыл?

– Почему ты улыбаешься?

– Я уверен он – жив, так же как уверен, что сейчас ты стоишь передо мной.

– Это всё о чём ты хотел поговорить?

– Мне бы очень не хотелось, что бы ты кому-то рассказала про это. Просто забудь.

– Я и не собиралась никому говорить.

Я посмотрел на неё кошачьими глазами, будто пригрозил.

– Уверена?

– Да, я уверена, я никому не расскажу, клянусь.

– Буду считать это благодарностью за спасение. Что это я шутить начал, хотя вряд ли это шутка, промелькнуло в голове.

– Я прослежу, будь уверена, – добавил под конец.

Всё с той же с улыбкой я мимолётно спустился по старой обветшавшей сталинских годов лестнице. Кира смотрела вслед без страха, что-то задело её, будто так и должно было случиться. Дорога к дому шла через тёмную сентябрьскую улицу, я шёл и напевал какую-то невесёлую мелодию.

– И неведомо куда, мою лодку несёт река, так плыву я безучастно через время и пространство…

Идти предстояло долго, как и всегда в осенние вечера нет ничего дурного побродить по тёмным улицам, как раз есть что повспоминать.

Глава 2.

– О нет, опять! – молодая девушка нервно посматривала на часы и пыталась поймать маршрутку. Заразы даже не пытались ходить по расписанию, а все настырно подъезжали как попало и все не того маршрута. Наконец её усилия стоять и ждать, посматривая на часы, увенчались успехом, и жёлтый весьма запозднившийся автолайн под номером «11к» мчал её к институту. Она написала сообщение подруге, чтобы та прикрыла, подруга ответила, что учитель биологии устроила разнос, и шансов на выживание у неё нет.

– На проспекте! – запоздало крикнула она.

Девушка вылетела из автолайна и не замечая пути оказалась около института, помня только что по пути наткнулась на парочку прохожих, а они возмущались в след, что люди не кегли и сбивать их нельзя. Предельно реалистично описав причину опоздания, якобы автолайн сломался, и она шла пешком, а поймать другую попутку не сообразила, она села рядом с подругой.

– Привет, Роза, – сказала Кира шёпотом.

– Привет, – ответила подруга. Она смахивала на цыганку – чёрные пушистые волосы, раскосые чёрные глаза и пухлые губы с ярко алой помадой.

Оставшуюся пару ненавистной биологии они провели в молчании, усердно пытаясь понять и что намного сложнее записывать лекцию, попутно осознавая, что биология фотографам не нужна. Прозвенел звонок и все живо рассыпались по своим местам, а Кира подвинулась к Розе:

– Помнишь, ты спрашивала, куда подевалась твоя любимая сумка?

– Конечно, помню! Кто её тебе подарил? – Роза укоризненно посмотрела на Киру.

Кира легонько толкнула Розу и рассмеялась.

– Дня два назад я забрела в незнакомую часть города.

– Надеюсь, ты была там днём.

– Нет, поздно вечером.

– Кира! – воскликнула подруга и вскинула к ней руки, – Сколько раз тебе повторять девушкам днём по улице небезопасно ходить, а ты!

– Знаю, просто… немного. Там было так красиво, я просто увлеклась, и день был не дождливый.

– Понятно всё с вами, – Роза нахмурилась, – опять фотографировала всё, что под объектив попадало, а после ушла в разнос.

– Да, я не заметила, что сбилась с дороги и заблудилась.

Роза придвинулась и будто от этого станет интересней.

– Было темно, я почти нашла направление.

– В каком районе хоть была? – перебила Роза.

– Не знаю я!

– А улицы как назывались, помнишь?

– Староникитская, кажется.

– Да, ну и задница же ты! Это же западный район, там одни бомжи, наркоманы и маньяки, – голос повысился, – Кира, а ну рассказывай, что произошло, – подруга забеспокоилась.

– Да-да, именно маньяки. На меня напал один, шёл сзади, я почти отключилась и тут на него налетает кто-то.

– И что?

– Меня спас молодой человек. Честно, я его испугалась больше, чем маньяка. Думаю, он прибежал на мои крики и отделал того маньяка, будь здоров.

– Он с тобой ничего не сделал?

– Нет. Я, в общем, что-то там ляпнула, – Кира покраснела, она не хотела говорить всё в подробностях. Но и молчать тоже не могла. – Он прислонил, мою руку к своей груди и мне показалось, что его сердце совершенно не бьётся.

– Кошмар! Он был холодный, как лёд? А клыки видела, он улыбался? Покажи-ка мне свою шею, милочка.

Роза убрала волосы Киры, пушистые и кудрявые и осмотрев шею досадно ахнула: « Эх, нет ничего».