Бессердечный

Кира говорила сбивчиво и быстро, из её краткого рассказа я узнал много интересного и полезного, чего о себе рассказать не мог. Кира в семье приёмный ребёнок, помимо неё в семье ещё два брата: родные дети приёмных родителей, она учится на фото-видео-творчество на первом курсе, родители помогают ей, но помимо учёбы она работает фотографом на частных сеансах за счёт чего и выживает. Стало понятно, что личность она крайне эмоциональная: кроме рассказа она успела показать фотографии старых, разваливающихся домов около которых идти-то страшно, но на её фотографиях дома пылали в закате, вылезали из полутьмы, переливались в лучах солнца – это смотрелось изумительно, такую красоты не каждый подметит и отразит. Она даже успела упомянуть, что эти фото с того дня, когда мы впервые встретились. Я не спросил, сколько ей лет, сам определил, что около двадцати, мне как минималисту, – как я успел за собой заметить в последнее время, – хватило и этой информации. Рассказ закончился, и тишина накинулась на меня, вырвав из спокойствия, я сообразил, что девушка ждёт моей очереди и решал с чего же начать мою незаурядную историю и понял, что иначе, чем бред у меня не выйдет. Я почесал затылок и обречённо вздохнул.

– А ты интересная личность! В твоих работах есть искра, свет, начало…

Кира заулыбалась, но раскрыла меня.

– Не уводи тему, я жду.

– Мне рассказывать особо нечего, вчера уже всё рассказал. Приехал из города Заречного, полтора года провёл в коме, когда очнулся: мне заявили, что имплантировали искусственный аппарат, временно заменяющий работу сердца. И да, я правда о себе мало что помню, – я протянул руку в приветствии, вспомнив, что момент знакомства у нас был не очень и нужно это исправить,– Вильям Чёрных.

Она смекнула и добродушно пожала холодную ладонь – своей жаркой.

– Кира Смиридович, очень приятно. Кстати, обычно детей учат писать правой рукой, а левой пишут редко и с этим иногда связаны интересные истории, – она лукаво улыбнулась, – А у тебя такая история имеется? Или ты не помнишь, почему пишешь левой рукой?

Я задумался и прежде чем начать мучительное путешествие по своим воспоминаниям спросил:

– А к чему тебе это?

– Даже не знаю – зацепило сильно, я просто так к ерунде не цепляюсь, – Кира поёжилась на диване, – Интересно, помнишь ли ты такие важные вещи.

Я кивнул, мне показалось, она что-то задумала, мелькнуло в её глазах еле уловимое озорство, такое озорство видно у ребёнка, который вот-вот что-то натворит, разбалуется. И в этом я нашёл сладость, необычный привкус. Мне не составило труда вспомнить почему же я левша, до её вопроса это не вызывало во мне никакой подозрительности, будто я этого и не замечал, знаете мы же идём, переставляя ноги и не задумываемся как это происходит, какая часть мозга за это отвечает и подаёт сигналы, так и с рукой. Я задумчиво посмотрел на левую руку, повертел её и вскинул палец:

– Точно, а я же помню этот случай! Я тогда на велосипеде кататься учился, лет в пять, нет… в семь! С горки в парке катился, повернуть не успел, съехал в овраг, правую руку сломал, – я удивлённо посмотрел на Киру, и, вспомнив что дальше продолжил, – а пока в гипсе ходил, ради интереса левой рукой писать учился, а потом так неожиданно получилось, что когда сняли гипс правой рукой я больше писать не смог.

Кира довольно хмыкнула.

– Ну, вот видишь ещё не всё потеряно.

– Хорошо бы так и было, – я потянулся за книгой, потому что понял – разговор закончился. Кира лениво встала с дивана и пошла на кухню.

– Это не беда, – вдруг сказала она, оборачиваясь в коридоре с такой задумчивой улыбкой, словно её лицо превратилось в процессор, совершающий просчёты, – это будет даже интересно.

Глава 4.

1

Я был очень удивлён предложению Киры, которое она сформулировала не сразу, да и то раза с третьего я только понял, что она имела в виду. В её светлой голове загорелась лампочка: узнав, что я потерял память, она ненадолго ушла в раздумья, и вовсе в течение недели не замечала меня, но после, как ни в чём не бывало, выговорилась. И я понял, что третий пункт договора мы нарушили, даже не пытаясь ему следовать.

– Я могу тебе помочь. Смотри, это эксперимент: я провожу с тобой время, говорю…а, нет! Рассуждаю, а ты опираешься на свои ощущения и определяешь, что тебе знакомо, к чему тянет. Это как перебор всевозможных вариантов, а там уже твой мозг, – она ткнула меня указательным пальцем в лоб, а я продолжал ошарашенно моргать,– сам подаст сигнал, где и когда он подобное встречал. Система ассоциативного мышления, теория такая в психологии есть. Ну?

Что ну? – подумал я – интересно, конечно, но мало вериться. Ха! Ну и ладно.

– Я согласен, почему бы и нет, только «за», – и звонко отпил из кружки какао. Моё согласие Кира восприняла буквально.

– У тебя выходной?

Я посмотрел на часы – двенадцать десять, и направился в зал.

– Да, а что?

–Начнём!