Бессильная

Ненавижу, когда он заставляет меня чувствовать себя так, будто я все время пытаюсь перевести дыхание.

И еще больше я ненавижу то, что он это знает.

Я ненавижу это. Ненавижу. Ненавижу.

Я вдалбливаю эти слова в свою голову, проталкивая их сквозь свой толстый череп. Я отказываюсь поддаваться ему.

Он, должно быть, видит, как бушует битва в моем мозгу, потому что он ухмыляется.

Ямочки.

Эти дурацкие ямочки.

Я практически задыхаюсь, пытаясь отдышаться, пытаясь игнорировать этого мальчика передо мной. Пытаюсь игнорировать его ослепительные улыбки и сложное прошлое, о котором теперь так много знаю. Его заботливость и обаяние, мелочи, которые составляют его, его руки, которые лежат на мне...

Я ненавижу это. Ненавижу. Ненавижу.

Серые глаза мелькают между моими, в них отражается беспокойство. — Все в порядке?

Я не замечала, как быстро дышу, как пытаюсь глотнуть воздуха и терплю неудачу. Кай выглядит внезапно трезвым и неожиданно серьезным, что, как я могу предположить, означает, что он видит панику на моем лице. Его рука слегка сжимается вокруг меня, так защищая.

Я ненавижу это. Ненавижу. Ненавижу.

— Пэ...

О, почему я не могу его ненавидеть?

— Что случилось? — Его голос суров, пробивается сквозь дымку моей истерики.

Вокруг меня так много тел, так близко, так тесно. Воздух такой разреженный, такой горячий в моих легких. Я чувствую себя такой загнанной, такой запертой. Тело замирает, сердце прыгает, разум смеется над тем, как я слаба.

Моя голова кружится, и мы тоже. Я спотыкаюсь и останавливаюсь — мой партнер, мои мысли, мое дыхание останавливаются вместе со мной. Я не могу проглотить панику, не могу набрать воздуха, не могу проглотить свою гордость, чтобы признаться себе, что что-то не так.

Успокойся. Все в порядке.

Внезапно я снова стала той маленькой, беспомощной девочкой. Той, с мертвым отцом и убитыми мечтами. Той, которую били о столб за то, что она воровала, чтобы выжить, бежала, чтобы избавиться от навязчивых воспоминаний. Той, которая сворачивалась в клубок, искалеченная горем и охваченная паникой. Той, которая не могла находиться ни в больших, ни в малых толпах, не задыхаясь и не хватаясь за руки, чтобы убежать. Слабая от беспокойства, бессильная от паники. Нет, просто бессильная.

Успокойся. Ты...

У меня паническая атака.

Платье резко становится слишком тесным, сдавливает ребра, душит меня, вытесняет воздух из легких. Толпа вокруг меня вдруг делает то же самое: сжимает меня, душит, прижимает к себе, не обращая внимания на то, что переполненный людьми сад вдруг окаменел.

— Я... я не могу дышать. — Я задыхаюсь, и мне неловко, что я вынуждена признаться ему, себе, в страхе, который не преследовал меня уже много лет. — Клаустрофобия. — Мне едва удается произнести это слово с придыханием, но он не ждет, пока я буду мучиться с объяснениями, прежде чем я прижмусь к его боку и позволю ему отвести меня к краю деревьев.

— Еще немного. Держись, — бормочет он, проталкивая нас сквозь толпу и возвращая под темную иву. Я чувствую спиной шершавую кору ствола и открываю глаза, не понимая, что я их вообще закрыл.

В тени я едва могу разглядеть Кая, стоящего передо мной с тем же выражением лица, что и тогда, когда я истекала кровью на лесной подстилке перед ним. — Дыши, Пэ. Дыши. — Похоже, он и сам борется за воздух, его глаза сканируют мое лицо, а мои бешено вращаются вокруг.

— Эй, эй, эй. Посмотри на меня, — говорит он мягко, мягче, чем я когда-либо слышала от него. И в кои-то веки я его слушаю. Я быстро моргаю, изучая его затененное лицо в темноте, пытаясь успокоить себя. Хотя, технически, именно он был причиной этой панической атаки. Он заставил меня паниковать. Он заставил меня паниковать. Я позволила своему разуму выйти из-под контроля и закрутиться в спираль, мой глубоко укоренившийся страх клаустрофобии вырвался наружу только после первоначальной паники, вызванной им.

Вызванной неудовлетворенными чувствами к нему.

Я все еще тяжело дышу, с трудом набирая воздух в легкие. Он держался от меня на расстоянии, давая мне свободу. Но теперь он обнимает меня за спину, осторожно, медленно.

— Что ты...?

Воздух вливается в мои легкие, как будто я все это время находился под водой и только сейчас вынырнул на поверхность. Я жадно глотаю его, наслаждаясь тем, как это приятно — снова дышать полной грудью. Паника начинает рассеиваться, мой разум, наконец, успокаивается после того, как вышла из-под контроля.

— Намного лучше, я уверен. — Кай говорит с облегчением, хотя на его губах играет слабая ухмылка.

И тут я чувствую это.

Мое платье сдвигается.

Я опускаю взгляд и едва не задыхаюсь, глядя на прореху в ткани, которая когда-то была туго натянута на моей груди. Талия ослабла и больше не облегает мою фигуру.

Все платье вот-вот упадет с меня.