Бессильная

Он моргает и раздраженно откидывает с лица свои каштановые волосы. — Ладно. — Его глаза темнеют. — Пусть будет по-твоему. Я не возражаю против того, что мне придется поиздеваться.

А затем он направляется ко мне и тянется к моей руке. Я без колебаний пускаю стрелу ему в бедро, целясь ранить, но не убить. Я отказываюсь дать королю и народу то, чего они желают: смерть.

Вот только стрела не встречает кожу, не погружается в плоть. Она пролетает сквозь него. Иллюзия развеивается, как дым на ветру, искушая меня закричать от досады.

Другой Эйс выходит из-за дерева в нескольких футах от нас, листья хрустят под его ногами, когда он медленно хлопает. — Ух ты. Хорошая попытка. — Он сжимает в руке острое копье и улыбается, как кот.

— Хватит прятаться за своими иллюзиями, трус! — Я в ярости, адреналин бурлит в моих венах.

Это настоящий Эйс, я в этом уверена. Листья выдали его: они хрустели, когда он на них наступал, в отличие от того, как он подошел ко мне в первый раз. Похоже, он чувствует, что я догадалась, и в тот момент, когда я собираюсь вонзить в него стрелу, он окружает себя дюжиной дубликатов, прячась в них.

Все они говорят в унисон, окружая меня, заглушая звук хрустящей листвы. — Если ты сейчас отдашь мне ремешок, я не причиню тебе вреда. Сильного. — Они смеются, и этот тошнотворный звук, кажется, отдается в моем черепе.

Я кручусь по кругу, не зная, в кого целиться. У меня всего шесть стрел, и я не могу позволить себе потратить впустую ни одной. Они приближаются ко мне, приближаются, чтобы убить.

Найти настоящего Эйса.

Легче сказать, чем сделать. Все они выглядят и двигаются одинаково, все держат копья и готовы пронзить меня, но только настоящий может нанести хоть какой-то урон.

— Мне это понравится, Пэйдин, — говорят они, улыбаясь.

Мой взгляд скользит по каждому из них. Я вижу их одинаковые позы, одинаковые выражения лиц, одинаковое все.

Я не умру. Я не умру. Я не умру.

И тут мой взгляд натыкается на одного Эйса, идентичного остальным.

Попался.

Крошечная бисеринка пота, стекающая по виску, — единственное, что выдает его, единственный признак того, что он борется с иллюзиями.

Я поднимаю лук в его сторону в тот самый момент, когда он делает выпад в мою сторону. Я отпрыгиваю в сторону, но не раньше, чем боль пронзает мой живот. Жгучая, жгучая боль, которую я игнорирую, выпуская стрелу и позволяя ей влететь прямо в плоть его ноги.

Он вскрикивает, падает на колени в грязь, руки дрожат, обхватывая стрелу, торчащую из его бедра. Но я не обращаю внимания ни на него, ни на Зрение, которое сейчас наблюдает за ним, прежде чем повернуться и броситься бежать.

Я не знаю, как далеко я успела убежать. Не знаю, сколько расстояния между нами осталось до того, как адреналин вытечет из моего тела, напоминая мне, что я истекаю кровью. Жгучая боль вернулась, ударив меня в живот с такой силой, что я задыхаюсь.

Я поднимаю свободную рубашку и вижу под ней шелковистую майку, теперь уже залитую кровью. Я делаю глубокий вдох и оттягиваю слой ткани, отделяющий меня от раны, и вздрагиваю от увиденного. Длинная кровавая рана рассекает кожу прямо под ребром.

Рана от копья.

Дыхание сбивчивое, неглубокое.

По крайней мере, я жива.

Но я точно не чувствую себя живой. Это мучительно. Боль жгучая и яростная, она поджигает мои нервы. Я осторожно стягиваю с себя большую рубашку, морщась и подавляя крики боли при каждом движении правой руки. Движение натягивает кожу, из раны еще больше хлещет кровь.

Я разрываю нижний подол рубашки, образуя широкую полосу белой ткани. Я работаю так быстро, как только позволяет рана, осторожно обматывая ткань вокруг пояса и над раной. Я задыхаюсь от пульсирующей боли, смаргиваю слезы, натягивая то, что осталось от рубашки, — она все еще закрывает живот.

Мне нужно найти воду.

Я тяжело вздыхаю, и от одного этого вздоха меня пронзает острая боль, и я снова начинаю идти по лесу.

Нет, скорее спотыкаться.

Глава 25

Пэйдин

Не спать. Не спать. Не спать. Мои предательские веки словно налились свинцом. С каждым морганием я боюсь, что они больше не откроются. Я медленно пробираюсь по тенистому лесу к ручью уже, кажется, несколько часов, слепо надеясь, что все еще иду в правильном направлении.

Я устала. Очень устала. Я хочу только одного — прислониться к дереву и закрыть глаза на минуту. Только один блаженный миг покоя…

Нет.

Я сильно щипаю себя за руку, заставляя опустившиеся веки распахнуться.

Если я засну, то, скорее всего, уже не проснусь.

Я в плохом состоянии, и не нужно быть дочерью Целителя, чтобы понять это. Я потеряла так много крови, что у меня голова идет кругом, пока я пытаюсь удержаться на ногах. Я трясу головой, стараясь не обращать внимания на свою лихорадочную кожу и дрожащее тело. Как и на то, что полоска ткани, которую я использовал в качестве повязки, уже пропиталась кровью, окрасив хлопок в алый цвет.