Бессильные мира сего

Никто опомниться не успел, и никто не успел даже удивиться, как колени женщины подломились, она закинула страшное лицо свое с помертвевшими вдруг глазами и повалилась на ковер - мягко и бесшумно, как умеют падать опытные эпилептики. Или алкоголики, утратившие наконец чувство равновесия.

* * *

- Может быть, все-таки закуришь? - спросил Тенгиз осторожно.

- Нет. Воздержусь. Я думаю, он сейчас придет.

Роберт старался говорить по возможности спокойно. Перед глазами у него была Татьяна Олеговна - как она падает навзничь, закинув к потолку мертвое свое лицо... и бегущие к ней со всех сторон развевающиеся белые халаты... и тревожные какие-то звонки все еще дребезжали в ушах, и нечленораздельный гомон многих голосов, и визгливые невнятные приказы: "тара-ра-зепам, струйно!", и страшный голос страхагента-владельца: "Идиот косматый! Мозги в голову удавили? Кветин безгвамотный!.." И поверх всего этого - сухой непреклонный голос сэнсея: "Идите в машину. Я прошу вас - в машину!"... голос командора, а у самого ноги тряслись, старческие тощие ноги в узких брюках в полоску...

- Совсем плохо? - спросил Тенгиз сочувственно.

- Да уж хорошего мало, - пробормотал Роберт.

- Если бы точно знать, что с человеком происходит после смерти, сказал глубокомысленно Тенгиз, - ни за что жить бы не стал.

- С человеком после смерти ничего не происходит. Все, что потом происходит, происходит уже с трупом.

- Потому вот и скрипим помаленьку, - сказал Тенгиз.

- Не философствуй. Не умеешь.

- И не собираюсь. Просто отвлекаю тебя от мрачных мыслей.

- Самым лучшим способом.

- Естественно. Как отвлечься от неприятных мыслей? Вспомнить, что смертен. И сразу все встает на свои места. Масштаб появляется, понимаешь?

- Понимаю. Только: "Когда я думаю, что пиво состоит из атомов, мне не хочется его пить..." Вон он, кажется, идет. Заводись.

- Давно. Печка же работает...

Роберт его не слушал. На обширное крыльцо вышел и сразу же зябко обхватил себя руками сэнсей, и он был не один. Страхагент-владелец вышел вместе с ним, и они остановились на самой верхней ступеньке, продолжая разговор. У обоих была неважная артикуляция, и поначалу Роберт сумел прочитать по губам только странную фразу владельца: "Во все тяжкие, что ли? Я тебе что обещал?". Тут он отвернулся, и Роберт перестал видеть его рот, а сэнсей сказал с возмущением: "А почему я должен вам верить? Что вы такого сделали, что я вам должен верить?". Владелец ответил что-то невидимое, повернулся в профиль, сделался похож на ворона, и тут Роберт вспомнил, как сэнсей называл его давеча: Лахесис. Он называл его Лахесис. "Она умирает, сказал сэнсей. - Я вас тысячу раз просил: сделайте что-нибудь". - "Ничего сделать нельзя. Она уже умерла. Смирись. Все, что можно сделать - вернуть ей разум. На несколько дней". - "Хоть на час. Я попрощаться хочу". - "Да не хочешь ты этого. Признайся...". - "Вы просто кусок ржавого железа, - сказал сэнсей. - Я вас ненавижу". - "Принимаю. Это твое право. Ударь меня, если хочешь". - "Это было бы противоестественно". - "Ничего, не страшно. Все, что происходит - естественно..." Сэнсей ничего на это не ответил, и некоторое время они молчали, глядя друг на друга в упор, глаза в глаза. Сейчас сэнсей ему врежет по мордам, подумал Роберт с мстительным удовлетворением. И тут Тенгиз спросил шепотом:

- Кто это такое? - У него даже лицо осунулось.

- Лахесис, - сказал Роберт, криво усмехнувшись.

- Кто?

- Лахесис. Мойра. Мужеска пола мойра. Клото - прядет нить судьбы; Лахесис - проводит человека через превратности; Атропос - нить перерезает.

Тенгиз все смотрел и смотрел неподвижными глазами.

- А ты не врешь? - спросил он почти жалобно.

- Не знаю, - сказал Роберт честно.

- Врешь, блин. Мойры ведь - женщины, разве нет?

- Это в Древней Греции они были женщины. А у нас в России - мужчины. Как видишь.

- Страшное какое, - сказал Тенгиз.

- Все такие будем, - сказал Роберт. - Подожди, не мешай.

Старики снова заговорили, и теперь стало совсем уж непонятно, о чем речь. "Вы напрасно меня испытываете, - говорил сэнсей. - Я все равно не буду работать с вашей протеже". - "Это почему же?" - "Сто раз объяснял вам: я не работаю с женским полом". - "Обрати внимание: я бы мог сказать тебе то же самое. Слово в слово..." - "Вы просто кусок ржавого железа, - повторил сэнсей онемевшими губами. - Я вас ненавижу". - "Спасибо. Это, конечно, честь для меня. Но меня ненавидели люди и покруче...".