Бесславные дни (ЛП)

   Хиро пристально посмотрел на сыновей. Он совсем забыл о нефтяном эмбарго. То, что они не только обошлись с ним невежливо, рассмеявшись, а ещё и оказались полностью правы, полностью испортило ему настроение. К тому же для Хироси и Кензо Америка - это "мы", а Япония - "они". Хиро понял это ещё раньше, но нравиться ему такой расклад больше не стал.

   Хироси потер нос и продолжил:

   - С материка приходит всё, кроме ананасов и сахарного тростника. Если нам нужны джинсы или ботинки, молоко или кукурузные консервы, или мука, чтобы испечь хлеб, или... да, что угодно. Всё везут с материка.

   - Помнишь, как пять лет назад в порту на западном побережье вспыхнула забастовка? - заговорил Кензо. - Тогда нам хватило еды на две недели, пока не наладили поставки с восточного берега, из Австралии и той же Японии. А где брать припасы теперь? Очень скоро мы начнем голодать.

   - Ладно. Хватит, - оборвал Хиро сыновей. Ему хотелось их побить. Но он не мог. Они уже взрослые мужчины, к тому же гораздо крепче его. Они так сильно от него отличались. Он задумался, что же он сделал не так. Если бы он был лучшим отцом, стали бы его дети более похожими на японцев?

   Он попытался отвлечься на текущие дела, хотя заняться на сампане было особо нечем. Двигатель исправно пыхтел. Шумнее, чем обычно, но в пределах нормы. Старику даже захотелось, чтобы он сломался. Тогда бы он взял инструменты и принялся за работу. Тогда бы он смог отвлечься от этих любителей молочных коктейлей и гамбургеров - своих сыновей. Вместо этого он уставился на отдалявшийся берег Оаху.

   Хироси сказал что-то по-английски. Кензо рассмеялся. Перевести сказанное для Хиро они даже не потрудились. "Меня, поди, обсуждают", - возмущенно подумал он. Считают, что всё знают, а их старик-отец не знает ничего. Ну, судя по всему, в этой драке они поставили не на того бойца. С каждым днем грохот артиллерии приближался к Гонолулу. Японцы наступали. Американцы отступали. Бесконечно отходить они не могут, иначе окажутся прямо в океане.

   "Осима-мару" качнулась на волнах. Он наблюдал за крачками, олушами и птицами-фрегатами. Вспомнил хриплые крики чаек, которые слышал в водах Внутреннего моря, когда был молод. Они могли привести рыбака к стае корюшки или скумбрии. Однако чайки, за исключением редких одиночек, до Гавайев не долетали. Человеку приходилось прибегать к помощи других птиц.

   Некоторые олуши ныряли прямо в воду. Точно так же пикировали японские бомбардировщики, когда бомбили американцев в Перл Харборе. Впрочем, в воду они не падали. Наоборот, они взлетали и заходили на очередной вираж.

   - Banzai! - тихо произнес Хиро. - Banzai!

   Ему не хотелось, чтобы сыновья его услышали.

   Он направил лодку к стае олуш. Из воды вылетела птица с крупной рыбиной в клюве. Хиро кивнул. Он подал знак Хироси и Кензо. Те уже подтащили к борту бочки с приманкой и приготовили удочки. Что нужно делать, сыновья знали хорошо.

   Оказавшись на свободе, гольяны жизнерадостно разбегались в стороны, не ведая о том, что им суждено. В синеве моря виднелись их серебристые бока и хвосты. Рядом тут же появились рыбы побольше. Кому-то из них удастся хорошо пообедать. Иные же угодят на крючки, а затем на разделочные доски и сами станут обедом.

   Вдалеке, за много миль на севере грохотали разрывы.

   - Это снова орудия береговой обороны? - спросил Кензо.

   Хиро был того же мнения. Но Хироси помотал головой.

   - Не думаю. Кажется, это корабли в Перл Харборе стреляют по двигающимся на юг японцам.

   - Заметь, уйти из Перл Харбора они не могут, - сказал Хиро. Сыновья неприязненно посмотрели на него. Старик проигнорировал их взгляды. Он знал, что это правда и они знали, хоть эта правда им и не нравилась. Когда началась война, японские бомбардировщики третьей волны атаки потопили в водах канала, выходящего в открытый океан, два легких крейсера. Они закупорили бутылку, и теперь ни один корабль не мог покинуть бухту. С тех пор японцы их безостановочно бомбили.

   На некоторых кораблях оставались рабочие орудия. Время от времени, они стреляли. Их калибр был крупнее любого наземного орудия, за исключением пушек береговой обороны. Хиро предположил, что скоро японские самолеты вернутся. После чего, количество пушек, стрелявших по японским солдатам, несколько уменьшится.

   "По солдатам моей страны", - снова подумал Хиро и кивнул. Да, Япония - его страна. И всегда ею будет. Плохо, если ни Хироси, ни Кензо не желали этого понять.

   Рыбе же не было никакого дела до грохота артиллерии. Когда Такахаси вытаскивал удочку, на ней был и полосатый тунец, и желтоперый, к пиршеству присоединилось даже несколько золотых макрелей. Рыбаки принялись потрошить и убирать рыбу.

   В стороне появилась стайка гольянов, там же среди них плавали рыбные потроха. Туда же вскоре были заброшены удочки. Хиро знал, что потроха привлекут акул, что тоже неплохо. Акул тоже можно есть, хотя многие хоули были слишком глупы, чтобы это осознать. Рыбак решил, что сегодня он без проблем продаст и их.