Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Конечно, лучше бы Тарантино не ссылался на литературу вообще. Однажды, например, он упомянул о том, что Сэлинджер — его любимый писатель. Все-таки обычно от гения ждут большей оригинальности. Но, как и в случае с любимыми фильмами, Тарантино большей частью оригинален в том, что касается его литературного вкуса. Одним словом, у Тарантино есть прямые и отчетливые связи с литературой. Так, огромное влияние на него оказал Чарльз Уилфорд III — один из признанных авторов в мире крутого детектива, а также редактор, боксер, тренер по верховой езде, сержант армии Соединенных Штатов и т. д. Дело в том, что Уилфорд создал собственную криминальную вселенную. В этой вселенной, кстати, как и у Элмора Леонарда, живут очень интересные и сложные персонажи. И, как у Леонарда, многие герои вселенной Уилфорда перекочевывают из одной новеллы в другую — конечно, если их не убивают. Одним словом, это настоящая вселенная. Особенно удачным проектом Уилфорда считается цикл о похождениях сержанта полиции Хоука Моузли, впервые появившегося в самой известной книге из серии «Майями Блюз» (1984). И хотя Уилфорда почти не брались экранизировать, роман «Майями Блюз» обрел кинематографическое воплощение уже в 1990 году, — более чем удачный опыт перенесения столь сложного для визуализации произведения на экран[133]. Картину поставил американский режиссер Джордж Эрмитаж. Причем здесь Тарантино?

Дело в том, что Тарантино сам не раз признавался, что «„Криминальное чтиво“ ближе к современной беллетристике, вроде той, что у Чарльза Уилфорда, хотя не знаю, насколько это характеризует фильм. Уилфорд в своих вещах тоже (курсив мой. — А. П.) показывает персонажей, тщательно прорабатывая их окружение, вплоть до семейных отношений. Главное здесь то, что эти персонажи становятся настолько реальными, что, когда вы читаете следующую книгу и узнаете, что стало с дочерью папика и его сожительницей, то воспринимаете их уже почти как членов вашей семьи. Читая раньше книжные серии, я никогда не испытывал таких чувств к их персонажам»[134]. Это 1994 год. Через три года Тарантино скажет почти то же самое (если вообще не то же самое) об Элморе Леонарде. Обратите внимание на слово «тоже». В 1994 году Тарантино утверждал, что «Криминальное чтиво» — это прежде всего яркие персонажи. Позже он скажет, что «Джеки Браун» — это фильм о персонажах, которых он прописал, следуя тексту Элмора Леонарда, в то время как в «Криминальном чтиве» речь о другом[135]. Означает ли это, что режиссер, заимствуя у Уилфорда и Элмора героев, путался в показаниях? Едва ли. Скорее всего, речь идет о том, что, сняв фильм «Джеки Браун», который не был похож на предыдущие работы режиссера, Тарантино осознал, чем его ранние картины отличаются от новой. Иными словами, он понимал, что его собственное творчество и творчество Леонарда — это две разные вселенные с абсолютно разными героями. Можно быть уверенным: Тарантино всегда говорил одно и то же. Если режиссер признавал влияние Уилфорда в «Криминальном чтиве», то Леонард, с точки зрения режиссера, если и повлиял, то на «Настоящую любовь»: «Когда я писал „Настоящую любовь“, я находился под влиянием Элмора Леонарда. В сущности, я пытался написать как бы роман Элмора Леонарда в виде фильма»[136]. В 1998 году Тарантино в очередной раз подтвердит это: «Пожалуй, более всего влияние писателя ощутимо в „Настоящей любви“. Тогда я пытался писать сценарий в духе романов Элмора Леонарда. Это не плагиат, здесь нет ничего вульгарного, откровенного — просто общий стиль, общее ощущение»[137].

Однако если имя Уилфорда мелькало в ранних интервью режиссера, то в итоге Тарантино чаще всего стал ссылаться на Леонарда. Означает ли это, что последний сильнее повлиял на Тарантино, нежели первый? Или режиссер решил ограничиться одним именем из мира литературы (типа и того много)? Квентин Тарантино абсолютно искренне говорит, что Уилфорд оказал на него влияние. Мое предположение состоит в том, что влияние Уилфорда нужно искать не столько в «Криминальном чтиве», сколько где-то еще. Даже более того — в некотором роде речь должна идти не об Уилфорде непосредственно. Но где? Давайте вспомним, как в 1997 году на пресс-конференции, посвященной премьере «Джеки Браун», Тарантино заявил: «Я помню, что люди то же самое [что кино Тарантино „находится под влиянием“ тех или иных режиссеров. — А. П.] говорили и о моих работах: будто бы я надергал свои „мексиканские дуэли“ у Джона Ву»[138]. Однако припомним, что в 1992 году режиссера обвиняли в плагиате не у Джона Ву, а у Ринго Лэма («мексиканская дуэль» в «Бешеных псах» и много чего еще «позаимствовано» именно у него). И все же режиссер предпочитает лишний раз упомянуть имя Джона Ву, чем произнести имя того автора, которому он в самом деле обязан. Примерно так же дела обстоят и с литературой.