Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

В коллективной монографии «Американский современный кинематограф» Джеффри Сконс относит Тарантино к авторам, ответственным за «ироническую чувствительность» фильмов 1990-х годов, среди которых Тодд Солондз, Хэл Хартли, Тодд Хейнс, Нил Лабут, Александр Пейн, Пол Томас Андерсон и Уэс Андерсон[21]. Творчеству Тарантино в рамках этой части книги посвящен отдельный краткий экскурс Марка Кемрода[22]. Ни Эндрю, ни Сконс не исключают Тарантино из «умных ироников», в то время как Джесси Фокс Мейшарк в своей монографии «Постпопулярный кинематограф» фактически отказывается рассматривать его как режиссера, который делает осмысленное кино. По мнению Мейшарка, в отличие от таких кинематографистов, как Александр Пейн, Пол Томас Андерсон, Уэс Андерсон и других, Тарантино якобы ориентирован на игры с популярной культурой и не слишком заботится о том, чтобы вкладывать в свои фильмы большие идеи, что, кстати, соответствует действительности. Мейшарк утверждает: «В то время как „Криминальное чтиво“ в конечном счете можно считать фильмом о фильмах (и телевизионных шоу, и популярной музыке, и популярной культуре), картины типа „Бутылочной ракеты“ (1996) Уэса Андерсона и „Ночи в стиле буги“ (1997) Пола Томаса Андерсона больше рассказывают о характерах режиссеров»[23]. Кроме того, «Фильмы Тарантино не просто относятся к популярной культуре. Они живут и дышат ею, в то время как Андерсон [в конкретном случае речь идет о картине «Ночи в стиле буги» Пола Томаса Андерсона. — А. П.] использует ее главным образом как орнамент»[24]. Таким образом, Тарантино оказывается исключенным из «умного американского кинематографа». Но, как мы видели, это «особое мнение» Мейшарка.

В эту же категорию можно включить научные статьи, которые стали частью сборников, посвященных более широким темам, или монографии, в которых фильмам Тарантино отводится значительное место. Наглядным примером монографии может быть книга Сьюзен Фрайман «Клевые мужчины и второй пол»[25]. Монография важна тем, что автор не только рассматривает Тарантино как клевого мужчину, но и помещает его картины в контекст гендерных исследований. Хотя Фрайман обсуждает преимущественно известных писателей и интеллектуалов (например, Эдварда Саида и Эндрю Росса), свое повествование она начинает с Тарантино, потому что последний предлагает яркую анатомию клевого — своеобразное восстание мужчин против рутины и зависимости от отношений. Из фильмов Тарантино Фрайман анализирует «Бешеных псов» и «Криминальное чтиво», акцентируя внимание на темах насилия, интимности, кодирования мужского или женского поведения, но почти не уделяет внимания анализу жанровых и нарративных особенностей творчества режиссера. Любопытно, что интеллектуалов она характеризует как «блестящих» и «прогрессивных», в то время как режиссеры у нее остаются всего лишь «харизматичными». Раз уж речь зашла о сексе и гендере (этой теме исследователи почти не уделяют внимания), нельзя не упомянуть яркую, но бесполезную статью Тодда Ондердонка, включенную в сборник «Новое голливудское насилие». Текст автора носит недвусмысленное название «Смертоносная гомосоциальность Тарантино»[26]. Автор концертрирует свое внимание лишь на «Криминальном чтиве» и отчаянно пытается доказать единственный тезис: фильм Тарантино изображает мужские гомосоциальные отношения, что позволяет исследовать системные гендерные предубеждения и гомофобию американского капитализма. С точки зрения Ондердонка, в «Криминальном чтиве» показана скрытая динамика гендерной системы, под которой режиссер готов подписаться. О насилии в тексте почти не говорится, зато есть подробный анализ мужского поведения и взаимодействия мужчин. Читать это интересно, однако интерпретация более чем спорная. Наконец, статьи о Тарантино можно обнаружить, казалось бы, в неожиданных сборниках, например текст Мимми Войзницы о «Бесславных ублюдках» в книге «Nazisploitation! Образ нацистов в Lowbrow-кинематографе и культуре»[27]. И хотя «Бесславные ублюдки» — это точно не Lowbrow, рассмотрение фильма в контексте Nazisploitation, а не в контексте Холокоста, военных или антивоенных фильмов является едва ли не самой правильной интерпретативной стратегией. Несмотря на то что «Бесславные ублюдки» вынесены в подзаголовок книги Патрика Макджи, исследователь обращается к картине лишь в заключении. Макджи, как и многие кинокритики, заявляет, что это «кино о кино», и отправляется искать аллюзии в «Бесславных ублюдках»[28]. Никакой оригинальной интерпретации автор не предлагает.

Наконец, третья категория книг. Это монографические исследования или сборники статей, посвященные исключительно Квентину Тарантино. И хотя все это научные книги, третью категорию источников я также разделяю на две группы. Дело в том, что некоторые из них написаны с позиции, которую я называю теорией, в то время как другие являются исследованиями.