– Это неправильно, Леня, ты совсем уже оторвался от действительности. – Алена говорила печально и сочувственно. – Давай поговорим с Татьяной? Она хороший специалист…
– С психиатром?! – Я возмущенно взглянул на Алену запавшими глазами. – Я не нуждаюсь в ее помощи, принцесса. Зачем ты меня обижаешь?
– Я только хочу вернуть тебя в реальный мир. Ты уже вряд ли можешь вернуться сам, прости меня за прямоту… – Алена нежно погладила меня по руке.
– Но ты же своими глазами видишь, что происходит! Я нормален, как, и прежде! Когда Дремов закончит свой рассказ, я мгновенно успокоюсь, поверь! Почему ты не хочешь дать мне шанс выложиться и довести эксперимент до конца?
– Потому, что этот эксперимент деструктивен w своей сути; он разрушает твою личность!
– Как приобретение новых знаний может повредить личности? Что ты говоришь?!
– Ты одержим фантазиями, а не знаниями, и они поглощают тебя целиком! Ты болен, Леня… и тебе нужна помощь… Поверь мне, пожалуйста…
Последние слова Алена произнесла, роняя на мою руку крупные слезы.
– Хорошо, родная, давай с утра съездим к Татьяне и выясним окончательно, псих я или нет… – снисходительно согласился я только для того, чтобы девушка успокоилась. Алена кивнула и, продолжая плакать, уткнулась в подушку. Я погладил ее по мягким волосам и, устроившись на кровати рядом с ней, провалился в глубокий тягостный сон.
– Дремов, что это за мистика? Что за творческие встречи посреди сновидений?! Объясни, или я не поверю в реальность твоей Эллады ни за какие деньги! – возмущенно потребовал я, когда зеленоватая волна из осколков сумбурных снов вынесла меня на знакомую лужайку.
– Никакой мистики. – Капитан говорил серьезно и убедительно. – Все строго научно. Ты не единственный ученый всех времен и народов. Наши специалисты тоже кое-чего стоят… Наш с тобой контакт обеспечивает вполне материальная установка – так называемый «мыслеусилитель». Изобретение новое, пока секретное, но действующее, как видишь, вполне сносно…
– Ладно, усилитель я понять могу, но как ты прорываешься через триста пятьдесят лет разницы во времени?!
– Этого я пока сказать не могу, – признался Дремав. – Потерпи, всему свое время.
– Придушить бы тебя, – сказал я раздраженно, – чтобы знал, как проводить эксперименты без согласия участников…
На этот раз проснулся я в более приличном настроении. Сомнения все еще были, но уже не настолько сильные, ведь в истории моей «душевной болезни» появилась логика и правдоподобность. А еще я понял, что если Дремов на самом деле существует, то он где-то рядом. Не за триста пятьдесят лет вперед, а в августе текущего года. Почему я сделал этот странный вывод – осталось для меня самого большой загадкой…
…Бурной носимый волной.. Пускай близ Салмидесса ночью темною Взяли б фракийцы его Чубатые, – у них он настрадался бы, Рабскую пищу едя!
Пусть взяли бы его, закоченевшего,, Голого, в травах морских, «А он зубами, как собака, лязгал бы.Лежа без сил на песке. Ничком, среди прибоя волн бушующй Рад бы я был, если б так Обидчик, клятвы растоптавший, мне предстал, – Он, мой товарищ былой!
Архилох
Глава 11
Советника разбудил резкий звонок телефона. Он сел на постели и ощутил, как неприятное предчувствие кольнуло где-то под ложечкой.
– Что случилось? – спросил он хриплым спросонья голосом. Он прилег впервые за последние сутки и проспал всего лишь три часа, что для его возраста было катастрофически мало.
– На связи оперативный штаб, генерал Эсимидос, – извиняющимся тоном пояснила секретарша. – Он настаивает, что дело очень важное…
Голос девушки дрожал от волнения.
«Неужели конец?» – промелькнула в голове Советника тревожная мысль.
– Соединяйте, – сказал он, откидываясь на спинку кровати.
Генерал не спал гораздо дольше, чем Советник, но выглядел, как всегда, подтянутым и строгим. Он в ожидании связи разговаривал с кем-то «за кадром» видеофона. Заметив присутствие Советника, генерал обернулся и ровным голосом доложил
– Господин Советник, произошли серьезные изменения в оперативной обстановке.
– Мы… разбиты? – еле слышно спросил Советник.