Бессмертная бабочка (СИ)

Клинт резко открыл глаза и, рывком сев на уже знакомой ему широкой и слишком белой кровати, огляделся. Нет, не галлюцинация. Он тут. Он на авианосце, в медотсеке, и он… жив. Он дышит, и он жив. Он не мертв. Клинт явственно помнил, как после первого выстрела Кризанта упала, как подкошенная, и помнил, как после второго ощутил сильный болезненный толчок в груди. На этом все заканчивалось. Клинт задрал низ футболки с длинными рукавами – он едва успел удивиться отсутствию больничной рубахи – и ощупал то место, куда, как ему думалось, вошла пуля. Но там даже ссадины не было, не говоря уже о шраме.

- Что за черт? – Клинт нахмурился и, спустив ноги на пол, уже собрался выйти из своей «палаты», когда прозрачная дверь отъехала в сторону, и в комнату вошла Наташа. При взгляде на Клинта, который, по-видимому, искренне ничего не понимал, у женщины на лице непроизвольно возникла улыбка.

- С добрым утром, Спящая красавица! – весело сказала она, пока Клинт рассматривал боевую подругу с искренним недоумением, замечая новые детали. Его зрение, которое и раньше было идеальным, сейчас приобрело еще большую ясность. Темное пятно под нагрудным кармашком четко выделялось на угольной куртке Романофф, рыжая прядка, закрепленная заколкой, едва ли не светилась на фоне медно-красных волнистых волос. Цвета вокруг стали ярче, отчетливее, насыщеннее, и это было нельзя не заметить. – Мы думали, ты неделю проспишь.

- Мы? Я? Неделю? – переспросил Клинт, запутываясь еще больше. – Наташа, о чем ты? Я же… я умер. Я помню это. В меня стреляли. И меня подстрелили. Насмерть. Что я тут делаю? Я действительно в Щ.И.Т.е, или это чертов Рай?

Наташа хмыкнула.

- Нет, то точно не Рай, уж поверь мне. В Раю меня бы не доставали с отчетами, – она облизнула губы и присела на краешек кровати, ободряюще кладя ладонь на плечо Клинта. – Это не Рай. И ты не умер. Так просто ты от нас не отделаешься.

- От нас? Кто это «мы»?

- Я. И Старк. И Колсон. И Хилл. И Фьюри, – Наташа вздохнула и прибавила с лукавой усмешкой: – И Кризанта, – Клинт пристально посмотрел на нее. – Она больше всех волновалась, никогда раньше не видела ее такой всполошенной. Она от тебя не отходила, знаешь? Ты пролежал тут двое суток, и она к тебе и врачей-то едва подпустила, – Романофф замолчала и, понизив голос, продолжила: – Я думаю, вам о многом надо поговорить. На самом деле - об очень многом. Она на верхней палубе. Иди к ней, – видя, что Клинт не двигается с места, Наташа мотнула головой. – Вперед, ковбой! Ноги и в руки и пошел. Не стоит заставлять леди ждать, тем более, если эта леди места себе не находила. Не перебивай, – она остановила друга прежде, чем тот успел что-то произнести. – Я пока не слепая, я видела, как она на тебя смотрела там, у базы, когда ты… – секундная заминка. – И как не смотрела. Да у нее на лбу все было написано заглавными буквами. И твое поведение тоже… Ну, ты понял. А теперь шевелись. Хорош отлеживаться!

*

«Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,

Ад и рай – это две половины души».

Афоризмы Омара Хайяма.

И снова был вечер, снова были солнечные лучи, игравшие нарядными красками в закатном небе, кое-где пересеченном белесыми хвостами следов от самолетов. Дневное светило догорало свои последние часы того дня, озаряя напоследок мир под собой, прощаясь, чтобы на утро вновь вернуться, а шум волн смешивался с глухим бормотанием могучих двигателей. На верхней палубе почти никого не было, только пара сотрудников проверяла один из тяжелых военно-транспортных вертолетов в углу площадки.

Втянув носом прохладный влажный воздух, Клинт приложил ладонь ко лбу как козырек и начал оглядываться. Кризанту он заметил не сразу – сейчас для него все полыхало новыми, более живыми цветами, и девушка в светло-коричневой одежде, прислонившая боком к перилам, сливалась с окружающей обстановкой. Ее силуэт и впрямь растворялся на фоне горящего диска солнца, расплывался в нем, волосы, подстриженные до лопаток, были убраны со лба обручем. На ткани черной тенниски поблескивали на цепочке два золотых кольца: один ободок был широкий, без каких-либо украшений, а второй – тонкий, усыпанный бриллиантами. Глаза Кризанты были закрыты, голова чуть откинута назад, и свет беспрепятственно падал на умиротворенное лицо и тонкую шею.

Подойдя к Кризанте, Клинт сунул руки в карманы брюк и стал терпеливо ждать. По какой-то причине он понимал, что не ему предстоит делать первый шаг в этом разговоре. Кризанте, конечно, было ясно, кто находился рядом с ней, и поэтому ей потребовалось несколько минут, чтобы окончательно собраться с духом.