Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт

Она не должна допустить, чтобы ее муж ушел из армии! Однако он глубоко убежден, что она согласится с ним и поддержит его мнение: годы их счастливого супружества, полное доверие и близость во всех начинаниях исключали мысль, что она не одобрит его решения.

Она оказалась перед болезненной дилеммой, перед мучительной альтернативой: либо позволить Джону поломать так хорошо начавшуюся карьеру, либо своими руками сломать их счастливый брак. Она отчетливо осознавала, что их браку будет нанесен непоправимый удар, если она подвергнет сомнению решение Джона. Прежде чем принять предложение Джона о браке, она выговорила себе право сотрудничать с мужем в его работе, и он предоставил ей такое право. Уход в отставку означал трагическую ошибку: такой шаг без ее согласия был бы произволом с его стороны. Но в брачном договоре было еще одно положение: она обещала холить его и здорового, и больного, в довольстве и в беде, идти с ним туда, куда он пойдет. Эта клятва не оставляла простора для нерешительности: она не могла рассечь ткань их супружеской жизни. Его карьера может измениться с ходом времени, возможны взлеты и падения, успехи и провалы. Но брачные отношения более хрупкие, они больше нуждаются в защите: они не должны испытывать отчаяния, приходить в упадок, изменяться.

Она думала: «В нашем супружестве нет и не может быть неприятных или болезненных воспоминаний. Супружество — это самое важное, что делает жизнь прекрасной и стоящей, несмотря на все трудности и осложнения. Если я поддержу наш брак, я сохраню все; если я преуспею не в этом, а в чем-то другом, я обречена на поражение в своей жизни».

Она подошла к мужу, взяла его за руку и прижалась к его плечу.

— Очень просто, отец, — сказала она спокойным, почти небрежным тоном. — Джон уходит в отставку из армии.

— Но почему? — загремел Том Бентон. — Он прощен! Его похвалили! Все ждут, что он вернется назад…

— Я не возвращусь в армию, которая осмелилась обвинить меня по двадцати двум пунктам и у которой не хватило духа и товарищеской доброй воли признать, что я доказал свою невиновность по меньшей мере по одному пункту.

— Конечно, конечно, — гудел Том, — это была жалкая сцена. Но семь судей подписали заключение с просьбой к президенту смягчить приговор.

Джон взял экземпляр документа, лежавшего на его столе, повернул первую страницу и пальцем указал на параграф на второй странице.

— Читали ли вы это? — хрипло спросил он. — Вы действительно советуете мне вернуться в армию, которая говорит: «Суд не нашел ничего противоречивого в приказах и инструкциях правительства; ничего, ставящего под сомнение показания прокуратуры; словом, ничего, что квалифицировалось бы в юридическом смысле как сопротивление властям, за которое был осужден обвиняемый…»? Единственный способ, которым я могу выразить полный протест, — это уйти в отставку.

Понимая тяжелые последствия, но не представляя себе, что делать, Том Бентон повернулся к дочери в расчете на ее помощь.

— Что ты скажешь на все это, Джесси? — спросил он.

На долю секунды Джесси показалось, что у нее перехватило дух. Ее муж обижен позицией отца; его гордость так сильно ущемлена, что есть опасность срыва. Он никогда не оправится, если все будут против него. Понимая, что ее отец абсолютно прав, а муж абсолютно не прав, она все же решила встать на сторону мужа, на сторону человека, который никогда не чувствовал себя уверенно в мире. Она должна поддержать его решение и, что более важно, каждым словом и жестом показать свое согласие с ним.

Она взяла себя в руки, глубоко вздохнула и ответила твердым голосом:

— Я согласна с Джоном.

Казалось, что лицо ее отца осунулось.

— Ты согласна! Но, Джесси, это невоз… Всего два дня назад…

— Два дня назад я не знала, что президент Полк не отменит все обвинения.

— Но разве ты не понимаешь…

— Я сознаю, что допущена несправедливость в отношении моего мужа. Его право — выразить самый суровый протест.

Вся помпезность и надутость Тома Бентона испарились; затуманенному взору Джесси показалось, что ее отец почувствовал себя в ловушке.

Он крикнул в отчаянии:

— Я думал, что научил тебя мужской логике! Я полагал, что ты можешь мыслить как мужчина! А ты рассуждаешь как женщина!

Джесси жалостливо улыбнулась и ответила:

— Да, отец, совсем как женщина.

Ее голос как бы подвел черту, и Том Бентон не решился настаивать на своем. Она чувствовала себя несчастной: ведь стараясь скрыть истину за своими мотивами, она обижает его. Но ее первый долг — защитить мужа; в супружестве нет ни правого, ни неправого, логичного или бессмысленного, причинного или беспричинного; есть только натура мужчины, с которой надо работать, его таланты и пределы, его чувства, характер, личность: именно они, и только они, определяют его поведение. Супружество — это скала, все остальное лишь пена, разбивающаяся о скалу.

_/11/_