Бессмертная жизнь Генриетты Лакс

Славин понимал, что, возможно, он не единственный человек, чья кровь имеет такую ценность. Поэтому он привлек людей, наделенных сходными качествами, и основал компанию Essential Biologicals, которая впоследствии слилась с другой, более крупной корпорацией, производившей биологическую продукцию. Славин был лишь первым из многих, кто впоследствии превратил свое тело в источник дохода. В настоящее время почти два миллиона американцев продают плазму своей крови, и многие из них — регулярно.

Однако Мур не мог продавать клетки Мо, так как тем самым нарушил бы права Голда как владельца патента. Поэтому в 1984 году Мур возбудил иск против Голда и Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, обвинив их в обмане и использовании его тела для исследования без его согласия. Он также заявил о праве собственности на свои ткани и обвинил Голда в краже последних. Благодаря этому судебному процессу Мур стал первым, кто попытался юридически отстоять свои права на собственные ткани и предъявил иск в отношении прибылей и убытков.

Когда судья Джозеф Уэпнер, известный как судья на телешоу «Народный суд», закончил слушать показания, Мур решил, что никто не воспримет его дело всерьез. Однако ученые во всем мире запаниковали. Если образцы тканей, включая кровяные клетки, являются собственностью пациентов, то исследователи, берущие их, не имея предварительного на то согласия доноров и не обладая правом собственности на них, рискуют быть обвиненными в воровстве. В материалах прессы вновь и вновь цитировали адвокатов и ученых, заявлявших, что победа Мура в этом судебном процессе «создаст хаос для исследователей» и «[зазвучит] похоронным звоном для университетских врачей-исследователей». Это также объявлялось «угрозой разделу тканей в исследовательских целях». Кроме того, все беспокоились, что пациенты будут мешать научному прогрессу, требуя непомерных прибылей, даже если их клетки не будут стоить миллионы, как клетки Мура.

Однако много чего в науке уже было приостановлено, ибо исследователи, университеты и биотехнологические компании возбуждали судебные дела друг против друга в связи с правами собственности на разные линии клеток. Лишь в двух из них упоминались люди, от которых эти клетки были изначально получены: в первом из них, имевшем место в 1976 году, речь шла о праве собственности на важную линию человеческих эмбриональных клеток. Леонард Хейфлик — исследователь, первым вырастивший эти клетки — доказывал, что в отношении любых культивируемых клеток существует множество сторон с законными имущественными интересами, включая ученого, который их вырастил, тех, кто финансировал любые выполненные работы, связанные с этими клетками, и донора исходного материала. По его словам, без любого из этих участников культивируемые клетки попросту не существовали бы — равно как и деньги, полученные в результате их продажи. Этот судебный процесс не стал прецедентом, поскольку спор был урегулировал без судебного разбирательства: стороны, вовлеченные в эту тяжбу, поделили права на эти клетки. Причем донор клеток в данном деле не принимал участия. Аналогичным образом чуть позже закончилось и второе дело: молодой ученый забрал линию клеток, которую он помогал выращивать в США, и сбежал с ней в свою родную Японию, где заявил о своем праве собственности на нее, поскольку исходные клетки были взяты у его матери.

Общество не сознавало, насколько больших денег стоят линии клеток, пока не появились новости о судебном процессе Мура. По всей стране заголовки в прессе гласили примерно следующее:

ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ НА КЛЕТКИ ПОРОЖДАЕТ НЕУДОБНЫЕ ВОПРОСЫ…

КТО ДОЛЖЕН ИМЕТЬ ПРАВА НА КЛЕТКИ ПАЦИЕНТОВ?..

С ЧЕГО ЭТО ВЫ ВЗЯЛИ, ЧТО МОЖЕТЕ ПРОДАТЬ МОЮ СЕЛЕЗЕНКУ?

Ученые, адвокаты, специалисты по этике и политики вели дебаты на эти темы: некоторые требовали издать закон, который сделал бы незаконным для врачей брать у пациентов клетки или извлекать с их помощью прибыль без согласия пациентов и без уведомления их о потенциальной прибыли; другие доказывали, что результатом этого может стать логистический кошмар, который положит конец прогрессу медицины.

В конце концов судья отказался рассматривать дело Мура, заявив, что оснований для этого нет. По иронии судьбы, судья в своем решении относительно линии клеток Мо сослался как на прецедент на линию клеток HeLa. По его мнению, случай с HeLa показывает, что пациенты не возражали, когда врачи брали их клетки и превращали их в коммерческие продукты. Судья счел возражения Мура странными. Однако фактически Мур всего лишь первым понял, что происходящее в принципе возможно опротестовать.