Бессмертное пламя

Он имел в виду наш новый способ общения или его руку у меня на бедре? Я чувствовала прикосновение к его телу через тонкий материал топа, как будто его там вообще не было. Для меня это ощущение было очень реалистичным. Слишком реалистичным.

– Другие праймусы не разгадают твою иллюзию?

«Маловероятно. Наши силы подчиняются определенной иерархии. Только праймус, более сильный, чем я, мог бы догадаться, что я наложил иллюзию. И ему бы потребовалось быть еще намного сильнее, чтобы ее сломать». – Я слышала, как он говорил в моей голове. Это и правда странно – слышать в своем сознании чужие голоса.

«Видимо, я сошла с ума и просто не заметила», – подумала я.

«Я тебя предупрежу, если ты приблизишься к этому состоянию», – зазвучал голос Люциана.

«Он может…»

– Ты можешь читать мои мысли? – поразилась я.

«Только если ты предоставляешь мне доступ и думаешь связно и четко. Это то же самое, как если бы ты со мной разговаривала».

Не веря ему на слово, я решила проверить.

«Как ты можешь быть уверен, что в этом клубе по чистой случайности не потягивает пиво более сильный праймус?»

Люциан ухмыльнулся. Это в самом деле работало.

«Мало кто из праймусов сильнее, чем брахион. Потому что мы принимаем силу праймусов, которых убиваем».

Я скептически наморщила лоб: «И поэтому между вами не так давно вспыхнула гражданская война?»

– Ты забываешь, что никто не может убить праймуса. Никто, кроме брахиона, – напомнил он мне, с легкостью переключаясь на наш привычный стиль общения.

– Постой, это значит, что теоретически вы – «робокопы» – непобедимы?

– Теоретически, – подтвердил он.

– И какой запасной план выдумала Лига, чтобы держать вас в узде?

Белоснежная улыбка Люциана сверкнула в неярком свете уличных фонарей:

– Ты быстро учишься.

«Блин, он так классно выглядит».

«О боже».

«О боже мой».

«Он это слышал?»

«Подумай о чем-нибудь другом…»

«Белый пони на зеленом лугу, белый пони на зеленом лугу».

– У меня нет другого выбора, – быстро выпалила я.

«Белый пони на зеленом лугу».

Шок подтолкнул меня всерьез осознать наше положение. Близость. Тепло. Наши тела полностью соприкасаются друг с другом. Отстраниться сильнее не позволяла сильная рука, притягивающая меня к нему. Я нервно цеплялась за его куртку. Он перехватил мои мысли или я вовремя его заблокировала?

«Белый. Пони. На. Зеленом. Лугу».

– Брахионом не рождаешься, им становишься по собственному решению. Это сложный ритуал, у которого есть свои отрицательные стороны. Лига подбирает подходящих кандидатов, – ответил он на предыдущий вопрос. По крайней мере, виду он не показал.

– Какие отрицательные стороны? – игнорирование и отвлечение внимания были в таких случаях лучшей стратегией.

– А ты приставучая, – это его насмешило.

– И все же?

– Брахион живет только ради своего призвания. Ему нельзя вступать в отношения или заводить потомство. Но большинство и без того избегает нас. Бессмертные не любят смотреть в лицо смерти. А это и есть то, с чем ассоциируется брахион: смерть, – рассказал он. – Если обобщить, получится так: почти нет друзей, нет спутницы, нет семьи. Незначительные интрижки спустят с рук, но они… незначительны. Самое позднее лет через пятьсот большая часть из нас кончает жизнь самоубийством или лишается рассудка, поэтому их тоже приходится устранять.

– Это же чудовищно, – прошептала я и попыталась взглянуть на него, но это было непросто сделать снизу наискосок. Мой угол обзора и темнота не дали мне возможности судить о его эмоциях. Он только пожал плечами, этим движением слегка меня встряхнув.

– Мы заранее знали, на что шли.

Вот как раз это-то у меня в голове и не укладывалось. Как может кто-то, живущий вечно, добровольно отказаться от всех связей, от любви, от детей? Что такого перенес в жизни Люциан, чтобы прийти к такому решению? И как давно он стал брахионом? Может, он уже свихнулся? Его тоже скоро «устранят»?

– Сколько тебе лет? – я постаралась вложить в этот вопрос как можно больше равнодушия.

Люциан покосился на меня и состроил гримасу.

– Чуть-чуть безумия никому не помешает, – усмехнулся он.

«А сейчас помолчи, пока я не скажу тебе говорить».

Мы приблизились ко входу в клуб. Мужчина размером со шкаф восседал на очень маленьком барном стуле рядом с выкрашенной в синий цвет дверью.

«Праймус?» – хотелось знать мне.

«Ага», – ответ был краток.

«Он еще не засёк нас своим суперслухом, пока мы шли?» – опасливо спросила я.

«Нет, я заглушил наш разговор».

– Извини, малыш. Вход только по приглашениям, – со скучающим видом выдал секьюрити.

– Elisòr faruach beash, – тихо сказал Люциан. Незнакомый язык по звучанию смахивал на гэльский, от него у меня кожа под волосами покрылась мурашками.

Вышибала выпучил глаза. Он соскочил со своего табурета и торопливо отстегнул петлю на конце толстого бархатного шнура, установленного, чтобы сдерживать несуществующую толпу перед клубом.

– Вы новички в этом районе?

– Тебя не касается, – промычал Люциан и подтолкнул меня вперед, мимо громилы. Ладонь последнего сомкнулась на моей руке.