Бессмертные

Флауэрс вырвал руку, сунул ее в карман и схватился за рукоять пистолета.

- Это ты, Лия? - послышался слабый девичий голос. - Я ждала тебя. Позволь мне немного подержать твою руку. Этой ночью я боялась умереть.

- Успокойся, милая, все хорошо, - протянув руку, сказала Лия. - Не думай о плохом. Ты поправишься.

В темном провале двери смутно обозначилось бледное лицо.

Флауэрс включил фонарь. Прикрыв глаза рукой, девушка отпрянула. Тело ее под залатанным ночным халатом казалось кучей костей, обтянутых кожей. Восковое лицо с лихорадочными пятнами на щеках многое успело рассказать Флауэрсу к тому моменту, когда он погасил фонарь.

Туберкулез!

Он даже не предполагал, что такое возможно сейчас.

- Наверху лежит Фил. Посиди пока с ним, - сказала ей Лия. - У него был удар, но сейчас ему лучше. Иди, он ждет тебя.

- Хорошо, Лия, - ответила девушка. Голос ее удивительно окреп, в нем появилась уверенность. Видимо, забота о других и вправду заставляет забывать о собственных болезнях.

- У нее же туберкулез! - в голосе Флауэрса слышалось искреннее изумление. - Почему она не лечится? Он же давно не проблема. Почему все эти люди сами себя убивают?

Лия снова взяла его за руку.

- Вы и сами могли бы догадаться. Так не приходится платить.

- Выходит, умереть дешевле, да? - спросил пораженный флауэрс. - Дурацкая экономия!

- Единственная, которую они могут себе позволить. Вы сделали лечение слишком дорогим, а здоровье - недоступной роскошью для многих. В руках этой девушки никогда не было разом более пятидесяти долларов. Ей и ста лет не хватило бы, чтобы накопить сумму, достаточную для лечения, а ей еще нужно на что-то кормить детей. И это не говоря о том, что для лечения необходимо несколько месяцев, а она даже на день не может уйти с работы.

- А для чего же тогда существуют клинические контракты? раздраженно спросил Флауэрс.

- Вам лучше знать, что они не охватывают лечение, необходимое ей, - грустно ответила Лия. - Спокойной ночи, медик, попрощалась она и исчезла за дверью.

"Как же лечить, если у людей нет денег? И кого, нищих или процветающих? Тех, кто растрачивает, или тех, кто всю жизнь платит налоги на процветание медицины? И какой смысл в ее прогрессе, если все больше людей не способны платить за лечение?"

Неожиданный треск прервал его раздумье. Фанерная перегородка вдруг раздвинулась, и перед ним открылась комната, в которой стоял шезлонг - "модерн" двадцатого века. В нем неподвижно сидел человек. Флауэрсу еще не приходилось видеть такого старого человека. Удивительно, если учесть, что гериатрия - ведущая специальность Медицинского центра. Дряблое лицо обрамляли белоснежные волосы.

Возле шезлонга на коленях стояла Лия. Она держала костистую руку старика в своих нежных ладонях и прижимала ее к щеке. Глаза ее были закрыты.

Так и не перешагнув порога, Флауэрс замер. Лицо старика показалось ему знакомым.

Старик поднял веки, словно ожила мумия. В глазах, когда-то голубых, но за годы потускневших, еще сверкала жизнь. Старик улыбнулся.

- Заходи, медик, - тихо сказал он.

Лия подняла голову, повернулась к Флауэрсу, слепые глаза ее открылись. Она тоже улыбнулась ему, и улыбка ее была подобна солнечному лучу.

- Вы вернулись. Вы поможете, да? - спросила Лия. Флауэрс покачал головой, но тут же вспомнил, что она не видит.

- Я ничем не могу вам помочь.

- Да, мне никто не сможет помочь, - прошептал старик. Что со мной, медик, ты знаешь и без своих аппаратов. Нет способа починить все тело сразу. Даже если ты сможешь заменить мне сердце на взятое у несчастного неплательщика, останутся пораженные атеросклерозом артерии. Допустим, ты заменишь и их, умудрившись при этом не убить меня, но останется еще больная печень, легкие, истрепанные до дыр, закупоренные железы и наверняка куча карцином*. Допустим, ты дашь мне новое тело, молодое и здоровое, но фокус-то в том, что там, глубоко внутри, куда ты не сможешь добраться со своими железяками, я настолько стар, что чинить меня просто поздно...

Лия повернула лицо к Флауэрсу, слезы, текшие из ее слепых глаз, потрясли его.

- Почему вы не хотите помочь ему? - голос ее дрожал.

- Не надо, Лия, - в голосе старика звучала укоризна.

- Я запишу вас в картотеку "скорой помощи", - сказал Флауэрс, стараясь выглядеть хладнокровным. - Но это все, что я могу сделать.

Лия порывисто прижалась щекой к руке старика.

- Расе, я не вынесу этого. Я не могу потерять тебя.

- Я давно пережил свое поколение и не стою твоих слез, с улыбкой сказал Расе. Он обратился к Флауэрсу: - Мне сто двадцать пять лет. Это ужасно много.

Он осторожно освободил руку и сложил обе на коленях. Высушенные возрастом, они лежали как чужие, словно никогда и не принадлежали старику.

Сердито нахмурившись, Лия встала.

- Не может быть, чтобы вы ничего не могли сделать.

* Собирательный термин различных раковых опухолей.

У вас огромные знания, есть приборы, оплаченные нашими деньгами.

- Разве что эликсир, - нечаянно вырвалось у него. Словно что-то вспомнив, Расе улыбнулся.

- Эликсир... Да-да, волшебный эликсир. Я уже почти забыл о нем.

- Это поможет? - с надеждой спросила Лия.