Бессмертные

У подножия винтовой лестницы, ведущей на верхнюю площадку башни, стоял массивный стол. На нем – гора костей, инструменты, склянки с клеем и краской, катушки ниток разной толщины и несколько зеркал – Аура не поняла, для чего они. Еще одно широкое зеркало, в человеческий рост, стояло недалеко от стола у стены.

– Аура Инститорис? – Тихий, робкий голос. Куда более молодой, чем ожидала Аура. – Аура Инститорис?

– Да. Я здесь.

Послышался шорох, и в свете огня появился стройный силуэт. Только сейчас Аура заметила, как жарко в башне – жарче, чем под палящим солнцем Испании.

– Я так долго тебя ждала, – сказала девушка, подойдя ближе. Она говорила по-французски с экзотическим акцентом.

– Ты Иннин?

Девушка кивнула. Ее даже девушкой трудно было назвать… Перед Аурой стояла девочка не старше семнадцати-восемнадцати лет. Впрочем, если Кристобаль не лжет, она куда старше.

Вблизи Иннин уже не казалась копией Ауры, и все же сходство поражало… Длинные черные волосы завязаны в узел на затылке. Если бы она их распустила, они доставали бы до талии. Прическу скрепляли две птичьих кости. Наверное, когда-то подобные украшения носили особы королевской крови. Узкое лицо, впалые щеки. Кожа смуглее, чем у Ауры, но в чертах лица – ни намека на восточную кровь. Маленький, изящный нос, серые глаза. Именно по выражению ее глаз Аура сразу поняла: Кристобаль не лгал. Столько в них отражалось боли, тоски, опыта. Сколько же ей на самом деле лет? Уж точно не семнадцать.

Аура нерешительно шагнула ей навстречу. Остановилась. Затем, поборов робость, подошла еще ближе. Они оказались лицом к лицу.

– Старец много рассказывал о тебе, – начала Иннин. – О том, кто ты. Мне не терпелось наконец с тобой познакомиться.

Аура недоверчиво разглядывала ее:

– Ты не богиня.

– Иногда лучше, чтобы люди так считали.

– Значит, Иннин не настоящее твое имя?

– Оно давно стало настоящим.

– А как тебя зовут на самом деле?

– Не помню, – пожала плечами Иннин.

Разве можно забыть свое имя? Аура словно уперлась в непроницаемую стену, за которой – неизвестность. Ведь то же самое может случиться и с ней…

Ей вдруг стало жалко эту девушку. Выходит, возраст – тысячи и тысячи лет – делает человека божеством в глазах других? Люди надеются, что и сами когда-нибудь будут жить вечно?

Неужели так и рождаются боги? Истинные боги?

Иннин улыбнулась, покрутив брошь на платье. Ее она тоже сделала из костей.

– Я многое забыла. Не все, но многое.

– Ты помнишь, как стала такой, как сейчас?

Ауре стало не по себе, она будто говорила с ребенком. Если Кристобаль не дурачит Ауру, в мире нет никого старше этой девочки!

– Как я стала… – задумчиво повторила Иннин. – Конечно.

– Ты расскажешь мне? Ты же для этого позвала меня? Поговорить?

– Таких, как мы, мало.

– Но есть и другие?

– Есть. Я их чувствую. Человек, который пришел с тобой…

Аура кивнула:

– Константин.

– Он один из нас. Старше тебя. Но все равно очень юн…

– Сколько тебе лет, Иннин?

– Это я повстречала правителя и обокрала его. Я и есть тот самый змей.

Аура не поняла, о чем она говорит.

– Змей?

– Я украла у Гильгамеша самую большую ценность на земле.

– Цветок Гильгамеша…

– Так называл его Старец горы, – сказала Иннин. Она упорно называла графа Кристобаля Старцем горы и никак иначе.

– Но Гильгамеш жил почти пять тысяч лет назад!

– Давняя история, – ответила Иннин с неподдельным равнодушием. Цифры, казалось, не имели для нее значения. – Давай поднимемся на башню.

Пройдя мимо стола и костяных фигурок, они поднялись по лестнице и вышли через люк на площадку. Солнце ярко освещало озеро, маленький островок и окрестные холмы. После полумрака комнаты свет ослепил Ауру. Ветер почти утих, и жгучие лучи, казалось, вот-вот испепелят все живое. И все же Аура была рада, что они вышли на свежий воздух. Здесь мир казался более реальным и осязаемым.

– Я была простой девочкой из горной деревни где-то на краю Великой пустыни, – начала Иннин свой рассказ. – Однажды наш скот издох, а вода в колодце почернела. Люди стали болеть, многие умирали. Никто не мог помочь нам, а чистым оставался только святой источник, не предназначенный для людей. Так, по крайней мере, учили старейшины, и никто не хотел навлечь на себя гнев богов. Я, тогда еще ребенок, подумала: неужели гнев богов страшнее постигших нас бедствий? Страшнее голода, жажды, болезней?

Я покинула деревню и долго шла по пустыне, пока не набрела на небольшое озеро. На берегу отдыхал человек. Могучий воин, как мне показалось. При нем было оружие и доспехи. Тело его покрывали шрамы – это я хорошо помню. Никогда еще я не видела столько шрамов…

Он лежал в тени скал, закрыв глаза. Поначалу я подумала, что он мертв и вода в озере тоже испорчена. Но, присмотревшись, заметила, как вздымается его грудь. Воин спал.