Бессмертные. Часть 1 (СИ)

Теперь работа Драко отнимала у него гораздо меньше времени и усилий, учитывая то, что Северус в своем стремлении как можно скорее оказаться в лаборатории, расправлялся с предложенной на вечер работой гораздо быстрее и качественнее Малфоя и Поттера. Обычно парни работали в полной тишине, лишь изредка тренируя друг на друге остроумие и время от времени пополняя свои и без того богатые запасы бранной лексики, не особенно смущаясь при этом присутствием в кабинете зельеварения ребенка и декана Слизерина по совместительству. Но порой перепалки этих “лучших врагов”, как называл их про себя мальчик, настолько сбивали его с толку и выбивали из колеи, вмешиваясь в раздумья и путая мысли, что Северус откровенно вздыхал с облегчением, когда Драко наконец заканчивал с его помощью свою часть работы и, злорадно усмехнувшись Поттеру и бросив напоследок еще пару-тройку колючих фраз, отправлялся навещать однокурсников в больничное крыло под мелодичный скрежет зубов черноволосого очкарика.

Как только за Драко закрывалась дверь кабинета зельеварения, Северус едва ли не вприпрыжку бежал в лабораторию, применять все те рекомендации, что за день успевал откопать в куче пыльных библиотечных фолиантов. Учитывая то, что мальчик мог без зазрения совести пользоваться своими привилегиями декана, посещая любую секцию библиотеки и имея доступ к любой книге, это было проще зелья от фурункулов. Но эффект каждого полученного им в результате экспериментов варева был чрезвычайно далек от искомого. Подопытные крысы либо просто дохли, либо дохли от старости, либо взрывались, как те пять старых чугунных котлов, зелье в которых Северус так и не смог контролировать.

Тяжело переживая неудачу за неудачей, нервничая и постоянно срываясь на окружающих, Северус думал о том, что время стремительно утекает сквозь пальцы, а день выписки его противников приближается с бешеной скоростью, и ничего хорошего это ребенку не сулило, особенно если учесть слова Пэнси о том, что они винят его в этом отравлении.

Несколько раз девушка ходила в больничное крыло вместе с Драко, но после того, как Северус в очередной раз не уследил за котлом, отправляла слизеринца к однокурсникам одного, утверждая, что если за мальчиком не приглядывать, то он имеет все шансы разнести его же собственную лабораторию еще до Рождества. Таким образом, один Северус больше не оставался, и это обстоятельство бесило ребенка все больше с каждым днем, сильно ограничивая его исследовательские возможности. Драко составлял ему компанию на отработках, а Пэнси— в лаборатории, умудряясь при этом почти друг с другом не пересекаться.

То, что Пэнси явно избегает Драко, было очевидно даже ребенку. Правда в чем причина этих перемен в отношениях слизеринцев, Северус не догадывался. К Пэнси у него были свои вопросы, которые он предпочитал держать при себе до поры, до времени, догадываясь, что ответы на них абсолютно точно вряд ли пришлись бы ему по нутру. Разумеется, отравились слизеринцы не случайно, да к тому же в таком интересном количестве и составе, и Северус знал практически наверняка, кого им следует за это поблагодарить.

Сомнений не было— первое впечатление мальчика о Пэнси оказалось верным. Девушка действительно была весьма умна и опасна, но мотивы ее поступков по-прежнему оставались для него загадкой. Говорила она с Северусом все также прохладно, насмешливо и высокомерно, всем своим видом демонстрируя полное к нему пренебрежение, однако действия девушки просто кричали об обратном. Северусу легко сходили с рук как непослушание, так и резкие выпады в адрес девушки, которые он иногда позволял себе в периодических приступах вспыльчивости и раздражения. Мальчик не понимал, зачем ей понадобилось за него мстить и этот поступок девушки в силу своей необъяснимости одновременно восхищал его, удивлял, раздражал и пугал.

В первый же день в больничном крыле он сам себе поклялся, что обязательно отомстит всем, кто был виновен в его вынужденном здесь пребывании, и способ мести он обдумывал долго и тщательно. Конечно, отравление приходило на ум в первую очередь, но эффект от этого был бы временным и не гарантировал бы ему безопасности в дальнейшем. Чтобы себя оградить от безграничной благодарности пострадавших пятикурсников, ему следовало во что бы то ни стало вернуть собственный возраст, силу и магическую мощь. Так и родилась безумная в своей невыполнимости идея модификации зелья старения, которая занимала теперь мысли ребенка практически круглосуточно, побуждая его пренебрегать едой, сном и учебными занятиями. За те почти две недели, что он работал в собственной лаборатории (как же все-таки странно звучит!), он уже успел совершенно бесполезно потратить пять котлов и более половины запасов ингредиентов для зелий в тщетных попытках добиться нужного результата, чувствуя себя с течением времени все более подавленным и угнетенным.