Бессмертные Легенды

– Активирую, – произносит Ирис, хотя я вижу на голографическом лице потрясение. – Загружаю предыдущий набор команд. Восстановление памяти через три… два…

Я медленно, стараясь не привлекать внимания, приближаюсь к Рурку.

– Один, – внезапно голос Ирис меняется, становясь совершенно не механическим – более того, в нём даже слышен явственный британский акцент. – Я… Где Алистер? Он в безопасности? – голограмма поворачивается к Рурку.

– Передай привет всем дьяволам, сука, – внезапно произносит Эстелла, готовясь запустить вытащенный из моего кармана нож прямо в лицо Рурка. И тут Ирис исчезает, дрон подлетает прямо к Эстелле и яркой вспышкой ослепляет её, дезориентируя.

– О, как мило, Эстелла, – усмехается Рурк. – Что ж, возможно, у тебя будет ещё один шанс. Ирис, идём.

Голограмма возвращается к нему, но замирает на полпути, останавливаясь передо мной.

– Теперь я должна идти, Марикета, – извиняющимся голосом произносит она.

– Ты можешь бороться с этим, – без особой надежды на успех говорю я.

– Боюсь, я не в силах противостоять протоколу 1908, – с грустью сообщает Ирис.

Воспользовавшись заминкой, предводитель неожиданным движением бросает в Рурка болас. Кожаный ремень обвивается вокруг руки Рурка, заставляя того выпустить Диего. Он падает вперёд, выпуская статуэтку из рук – Рурк бросается к ней, и Наблюдатели вновь обнажают оружие. Я делаю выпад вперёд, пропахивая грудью пол, и хватаю предмет прежде, чем он успевает до него добраться.

– Ты пожалеешь об этом, – с яростью шипит Рурк, поняв, что остался ни с чем. Я отвечаю ему только раздражённым взглядом, вставая и помогая Диего подняться с пола. Происходит то, чего я так хотела избежать – наши руки одновременно касаются статуэтки, и…

Я нахожусь в помещении, похожем на то, где мы нашли Ирис. Только эта комната выглядит несколько иначе – посередине расположен огромный операционный стол, на котором лежит предводитель Наблюдателей; его конечности плотно удерживаются механическими устройствами.

Диего лихорадочно жмёт на клавиши компьютера, вбивая какую-то команду.

– Почему это не работает? – бормочет он сквозь зубы.

– Прости, Диего, – раздаётся очеловеченный голос Ирис, – я не могу позволить тебе это сделать.

– Ирис? – в недоумении Диего поворачивается к голограмме.

– Защитный протокол активирован. Настоятельно рекомендую тебе покинуть помещение.

В этот момент в потолке открываются спрятанные панели, являя из-под себя механические руки, вооружённые автоматами.

– Ирис, что ты делаешь? Я должен вытащить его отсюда!

– Нет. Эта особь останется здесь для продолжения процедуры. Последнее предупреждение. Сдавшиеся заслужат пощаду.

– Ирис, послушай меня… Я твой друг. Неужели ты застрелишь меня – как Алистера?

Голограмма сжимает прозрачные губы.

– Неверно. Алистер будет возвращён к жизни, как только процедура будет завершена.

– Диего, уходи, – сдавленно молит Наблюдатель. – У тебя впереди вся жизнь – так иди и проживи её!

– Я уже пробовал, – возражает Диего, подходя к растянувшемуся на операционном столе мужчине и осторожно касаясь его закованной руки. – Жизнь ни цента не стоит, когда тебе не о ком беспокоиться.

– Цель установлена, – прохладно сообщает Ирис.

Механические руки открывают огонь, изрешечивая пулями всё пространство помещения – дорожка кровавых отверстий прорезает Диего насквозь. Он с изумлённым выражением лица смотрит в глаза тому, кого пытался спасти – и Наблюдатель, так же раненный смертельно, может в последние секунды жизни только увидеть, как сжимающие его ладонь пальцы ослабляют хватку, когда он падает на пол.

Я вновь в охваченном пламенем храме, из-под моих век льются горячие слёзы, остывая на щеках, и Диего растерянно смотрит на меня. Я рыдаю, и от проникающего в мои лёгкие резкими толчками угарного газа у меня кружится голова.

– Малышка, ты что…

Я трясущимися руками касаюсь его лица, чувствуя, как меня разрывает изнутри. Привиделось. Это неправда. Этого не произойдёт. Я не допущу.

Я поворачиваюсь к Рурку – он смотрит на меня с ненавистью. Но разве может он ненавидеть меня сильнее, чем я ненавижу его за то, на что он мог бы обречь моего лучшего друга?

Я делаю шаг к всё ещё остающемуся на полу Рурку и с размаху бью его носком ботинка в лицо, с удовлетворением слыша характерный хруст ломающегося носа. Джейк был прав – эти ботинки гораздо удобнее кроссовок.

Чёрт возьми, до чего хорошо!..

В этот же момент Ирис снова ослепляет вспышкой – на этот раз меня и всех остальных. Когда зрение возвращается ко мне, ни Рурка, ни Ирис в храме нет. Мы все – мои друзья и Наблюдатели – высыпаем из храма в тот момент, когда конструкция окончательно разрушается, едва не погребая нас под собой.

Меня рвёт – я неслабо надышалась газом, пока пыталась справиться с подкатившей истерикой. И, когда я жадно пью из своей фляжки, поднимая глаза на окружающий нас пейзаж, то вдруг чувствую, как стынет кровь в жилах – группа Наблюдателей ведёт к нам тех, кто остался ждать у входа в деревню, и тех, кто отвлекал внимание.