Бессмертные Легенды

– Ты не помнишь? – я закусываю губу, судорожно размышляя, стоит ли говорить ей всю правду о произошедшем.

– Мы сидели снаружи и разговаривали, – шепчет Куинни, – дальше… Ничего. – Она оглядывается вокруг, сбитая с толку. – Как я попала сюда?..

– Ты… Ты отключилась. Впала в кому. Мишель сказала, что это последняя стадия твоей болезни и что осталось совсем немного времени…

– И почему я жива? – с недоверием спрашивает Куинн.

– Мы не… Ох. – Я набираю в лёгкие побольше воздуха и стараюсь, чтобы мой голос звучал беззаботно. – Мы не могли просто так сдаться, ты же понимаешь? Так что мы напились какого-то галлюциногена и отправились на экскурсию через пространство и время.

– Прости, что?

– Это долгая история, – отмахиваюсь я. – Но мы нашли вот это, – я указываю на Сердце острова под нашими ногами. – Это было единственной вещью, которая могла тебя спасти. Укжааль взял эту штуку и… Что-то сделал, а потом…

Я осекаюсь, не зная, что и сказать и как описать то, что произошло с Куинн после.

– Вы вернули меня к жизни, – тихонько бормочет Куинн. – Я… Сколько времени у меня осталось теперь?

– Этот вопрос более не актуален, – к нам подходит, хромая и всё ещё немного вздрагивая, Укжааль. – Болезнь ушла.

– Ушла?..

– Словно опадает с дерева засохший лист по осени, – торжественно кивает Укжааль. – Ты исцелена, Delphinius.

Внезапно Куинн охватывают эмоции – она крепко обнимает меня с такой неожиданной силой, что мне кажется, что мои многострадальные рёбра сейчас треснут.

– Исцелена? – повторяет она с лучезарной улыбкой. – Я даже не знаю… Я не представляю… Как мне благодарить всех вас? Я… Я…

– То, что ты вернулась к жизни – лучшая благодарность, – устало улыбаюсь я в ответ. – Ты не можешь даже вообразить, как мы все волновались.

– Да, Катализирующие, воистину вы – единое целое, – качает головой Укжааль с таким видом, словно его это даже немного расстраивает.

– Что же, теперь нет повода волноваться обо мне! – Куинн выпускает меня из объятий, отступает на шаг и кружится вокруг своей оси.

Я поджимаю губы. На самом-то деле, повод есть, и это действительно странно и страшно сообщать ей об этом, но…

Боги, перестану ли я когда-нибудь лгать?

Может быть, время говорить правду настало прямо сейчас?

– Куинн, по поводу «нет повода волноваться», – осторожно говорю я, и она замирает в своём кружении и застывает, как изваяние. Укжааль – я вижу краем глаза – прижимает палец к губам, словно говоря мне, чтобы я и не думала раскрывать рта.

– Хм, возможно, тебе не стоит беспокоить её такими вещами, когда ей всё ещё нужен отдых, Андромеда?

Я качаю головой.

– Какими вещами? – тихо спрашивает Куинн.

– Когда я вошла в зал, – вздохнув, говорю я, подбирая тщательно слова, – ты была… Ты уже очнулась, но ты не была самой собой.

– В каком это смысле?

– Ты… Говорила таким грудным голосом и произносила всякие странные вещи про «другую половину тебя», и… и ты… м-м… летала.

– Я что?

Я хмурюсь, понимая, что выбрала всё-таки неправильный момент для того, чтобы начинать говорить правду. Твою мать, Марикета, всё, сука, как всегда. Ну что уж тут – назвался груздем, так будь сраным груздем.

– Казалось, что ты как будто бы одержима, – заканчиваю я.

Куинн погружается в молчание, закусывает губы, запускает ладонь в волосы. Она выглядит совершенно отрешённой и потерянной, и я добавляю:

– Прости, что я вывалила это всё на тебя сейчас, когда мы должны бы праздновать твоё выздоровление, но я… Я думаю… Ты должна знать.

Лгунья, лгунья, ЛГУНЬЯ, это хуже всего. Ведь я говорю это вовсе не потому, что Куинн заслуживает правды – я говорю это только для того, чтобы облегчить свою совесть, и без того отягчённую слишком большим количеством тайн. Но я не могу, просто не могу сказать ничего большего – видение про Куинн сбылось. Да, она не умерла, но всё ведь было в точности, как после прикосновения к идолу. И хотя эту ситуацию я смогла исправить, угроза всё ещё висит над моими друзьями, как дамоклов меч, и если я не найду ответы, то…

Одиннадцать.

Могил.

Помогите мне, боги.

И как бы я могла сказать об этом остальным? Ребята, новая фишка – у меня видения, в которых я вижу жестокую смерть каждого из вас? О, и кажется, они сбываются? В одном из видений я похоронила каждого из вас в странной пещере, что нарисована у шамана на спине?

Да едрить же это всё налево! Или ещё хоть куда-нибудь!

– Значит, не так уж я и исцелена? – произносит Куинн.

– Но ты исцелена, – возражает Укжааль. – Болезнь ушла, просто… Просто что-то заняло её место. Силы острова зачастую слишком велики, чтобы предугадать их действие…

Я делаю шаг к Куинн и легко касаюсь её предплечья.

– Ты не должна беспокоиться, – чуть кривлю я душой, опять-опять-опять, – мы обязательно разберёмся, что к чему, хорошо?

– Лучшее, что вы можете сделать сейчас, так это не говорить остальным из вас о том, что произошло, – ворчит Укжааль, и Куинн вдруг кивает:

– Точно. Я не думаю, что стоит их… пугать. Всё это слишком… Всего этого слишком… Но, Мари, спасибо за честность, – она снова обнимает меня, и я неловко отвечаю на объятие.

– Да. Конечно, – невпопад отвечаю я.