Бессмертный

– Какая? – зло прохрипел обожженный. – Он может быть не человеком, вот какая! Мы не можем рассказывать о наших планах всем, кому ни попадя. Если он не человек, то может нас сдать, и тогда все наши труды пойдут насмарку.

– Но если он и так замаскировался, тогда зачем ему нужен трансфэйсер? – развел руками Машая.

– Может, для дружков своих. Может, он хочет их обоих выдать за людей, а своих трансфэйсеров у них больше нет.

– Но зачем им это?

Машая от рождения был слишком доверчивым, хотя никто открыто ему об этом не говорил, потому что вокруг него всегда вились прихлебатели всех мастей, что не прочь поживиться на наивности здоровяка. Бармен и сам часто замечал, что его водят вокруг пальца, но верить в то, что друг – с которым он познакомился пару часов назад – обманывает его ради своей выгоды, он не хотел. Самта же вразумлял начальника лишь когда ему это было выгодно или когда не ущемляло его интересов. Он уже должен Машае больше, чем смог заработать «честным трудом».

Роул же прекрасно знал о характере приятеля, но наивностью бармена не пользовался, однако не потому, что считал его близким другом, а именно из-за его деятельности. У обычного бармена торговцу оружием нечем было поживиться. Машая обратился к Роулу с деловой просьбой лишь однажды, когда после первых двух потасовок, кончившихся сожжением бара, он решил обить здание внутри металлом. Тогда торговец оружием и всяким барахлом сделал бармену скидку, которая была простой заманухой, за что Машая и прозвал Роула своим лучшим другом. Барыга до сих пор расплачивается за свою псевдо-доброту.

– Как зачем? – снова поразился обожженный наивностью приятеля. – А зачем мы все это затеяли? Не просто же для собственного развлечения. Возможно, они правительственные шпионы, подосланные сюда, чтобы нас разоблачить, или им нужен этот трансфэйсер, дабы притвориться людьми и сделать еще какую-нибудь гадость, чтобы нас очернить.

Машая постоянно хмурился, как и сам Роул, и то и дело мял свою рубаху, качая головой. Он не хотел верить, что Хорс и Мавра правительственные шпионы, но доводы обожженного были довольно разумными и выглядели правдоподобно. И все же лысому бармену очень хотелось, чтобы его новые знакомые оказались их сторонниками, хотя бы Хорс, ибо от остальных, по увиденному, было мало проку, особенно от толстого. Он высказал свои мысли Роулу, закончив их словами:

– Нужно посоветоваться с боссом.

– Делать ему больше нечего, кроме как решать такие мелочи.

– Это не мелочи, – громче нужного выпалил Машая. – Он одним ударом отправил в полет грэйпера, а остальных раскидал легче, чем Забористые ниграрумы Помойных кротов в прошлом году. Да и умом он не обделен. Он может быть решающим фактором в нашей победе. Будь он обычным человеком, я бы и спорить не стал, но я знаю, что в нем что-то есть.

Машая пылал уверенностью, хотя обычно был кроток, несмотря на свой грозный вид. Если он был в чем-то уверен, то переубедить его было не так-то просто. В сочетании с наивностью, это была не самая лучшая черта характера.

– Много ты знаешь, – проворчал Роул, но как-то уже спокойнее, словно задумавшись над словами бармена. – Я хочу сам убедиться, – сказал он после долгого раздумья. – Мало ли ты преувеличиваешь.

– Убедиться? В чем? Как?

– Убедиться. В его силе. А как? На этот счет не волнуйся, есть у меня идейка, – осклабился обожженный.

***

– Что-то они долго, – вздохнул я.

– Может, Машая пытается убедить… этого, как там его зовут? Не важно, в общем, пытается выудить у него нам скидку небольшую.

– Что-то сомневаюсь, – покачал я головой.

Даже если и так, вряд ли этот брюзгливый старикашка собьет хотя бы полпроцента, скорее наоборот.

– Почему?

– Роул правильно сказал: Машая нас даже не знает, а привел сюда, как закадычных друзей.

И сказал ничего не трогать, хотя среди железок вряд ли и пары полезных вещей можно было сыскать. Несмотря на это, в помещении стояло несколько камер.

– И что, по-твоему, они там делают?

– Решают, как с нами поступить.

– Думаешь, этот бармен специально завел нас в ловушку? – испугано прошептала Мара. – Но зачем?

– Я не говорил, что он вел нас в ловушку, просто планы имеют свойство быстро изменяться.

Мара хотела вновь что-то сказать, но ей помешал громкий противный скрежет, исходящий из противоположной стены, в которой располагалась стальная дверь. Как только скрежет прекратился, дверь медленно стала отъезжать в сторону; за ней виднелась лишь непроглядная тьма.

Первое, что я сделал, когда дверь полностью ушла в стену, – оттолкнул девушку от себя к стене, прислонившись к которой стоял прочный и широкий стол со всяким хламом на нем; получилось так, что Мара, упав метрах в двух от этого стола, проехалась еще немного по полу, оказавшись как раз под ним. Про Костуна я особо не думал; этот толстяк выпутывался и не из таких передряг, убегая быстрее, чем от него можно было ожидать.