Бессмертный

– О! – выдохнула Турсуной. – Она так прекрасна! Я все еще вижу ее пламя! О Марья Моревна, у тебя нет прав на такое оружие! Отдай его мне! Видишь, птица тянет свой клюв ко мне, она хочет быть моей!

Марья выстрелила. Одна из косичек девушки отскочила.

– О, я тебя ненавижу, – сплюнула Турсуной. – Я первая его нашла. Это нечестно!

С корня ее косички капала кровь, желтая и густая. Шматок черной сочной земли влепился между глаз призрака, и она вскрикнула от негодования. Иван резко обернулся, чтобы посмотреть, кто его бросил.

– Иван, перестань глазеть! Я же сказала тебе, чтобы ты слушался меня! Тебе нельзя на них смотреть!

Но Марья сама, не в силах его отпустить или позволить ему кануть во тьму, тоже посмотрела, как маленький человек с бородой из бледного морозного мха и руками как ломаные камни зачерпнул еще одну горсть земли и взвесил ее в руке. На груди его красовалось пятно из серебряных брызг. Он взглянул на Марью только раз, и глаза его наполнились слезами, падающими дождем.

– Беги, Иван, – прошептала Марья.

И он побежал. Тьма за ними билась в конвульсиях, будто от горя.

* * *

Когда они достигли света, Марья притянула его к себе, оборотилась кругом три раза, приложила палец к носу, и они исчезли.

Глава 17. Там, где смерть была, только боль теперь

– Вот мы и дома, – выдохнула Марья. – Это наш дом.

Иван стал бледен и все время дрожал под длинной серой шинелью. Он смотрел на журчащие и брызгающие кровью фонтаны. Он смотрел на косы, свисающие с карнизов домов, на часовни с дверями, покрытыми живой кожей, кресты из костей, ворота из черепов с рогами. Он смотрел на черные купола Черносвята, тенями поднимавшиеся перед ними.

– Это же ад, – прошептал он.

Марья видела, как дергается его рука. Он мучительно хотел перекреститься и только ради нее сдерживался. Ей было приятно, что даже в ужасе он все еще хочет ей угодить.

– Нет, нет, все не так. Это Страна Жизни. Здесь все живое, видишь? Кровь и кожа, кости и мех. Все живет. Здесь нет ничего мертвого, ничего. Это же прекрасно.

Иван помотал своей золотистой головой:

– В Ленинграде мы хотя бы строим поверх костей.

Марья Моревна рассмеялась. Ей хотелось расчесать его кудри, спадающие на глаза.

– Ну конечно, ты же из Ленинграда, – сказала она.

Не было бы таким искусом, если бы он был из Москвы, из Минска или Иркутска. Только мальчик из ее города мог прийти со старым красным галстуком и затронуть ее за живое. Он был создан специально для нее, идеальная машина.

– Я не хочу здесь оставаться! – прокричал он. – Это владения черта!

– Разумеется, – произнес низкий голос, знакомый Марье, как ее собственная постель. – И тебе следует немедленно отправиться домой.

Кощей Бессмертный сгреб Марью в охапку. Она улыбалась – искренней открытой улыбкой, беспечной и ясной, словно зимний день. Она поцеловала его, и там, где соединились их уста, немедленно проступила и перемешалась их кровь – так тесно сплелись их тела.

– Ты привезла игрушку? – серьезно спросил Кощей, ставя жену на ноги. Его длинная черная накидка хлопала на сильном ветру. – Это нам на двоих?

Маша внимательно следила за его лицом. Если она все правильно сделает, если справится, никто не пострадает.

– Это он нашел меня, под Иркутском, после битвы. Он из Ленинграда.

Кощей ухмыльнулся во весь рот. Ветер слегка раздувал его черные волосы:

– О! Моя Марья подросла и сама начала похищать людей для себя! Горжусь тобой.

– Не совсем так. – Ой ли! Разве не она явилась Ивану из ниоткуда, как птицы-женихи, и не утащила его из того мира?

Кощей повернулся к молодому офицеру:

– О! А вы что думаете, молодой человек? Так это или не так?

Иван был вроде как не в себе. Он не мог перестать глазеть на фонтаны с кровью, которые в лучах солнца становились почти черными.

– Он что, немой? А имя у него есть?

Марья замялась и опустила глаза. Она не могла этого сказать, не могла даже подумать о том, чтобы заставить себя сказать имя Иван в присутствии мужа. Да он и сам догадался. Он видел это имя, застрявшее у нее во рту рыболовным крючком. Они уже так давно женаты! Черные глаза Кощея сверкнули яростью, зубы плотно сжались, совсем как у нее. Как же мы похожи, когда смотрим друг на друга, как в зеркало, отражая желание.

– Ты не можешь со мной так поступить, Маша! Скажи мне, что его зовут Дмитрий Григорьевич. Скажи, что его зовут Приап и ты не смогла противиться искушению. Моя жена не посмела бы привести Ивана в мой дом, не вонзила бы мне нож вот так, прямо в шею.

– Я думала, что между нами нет правил, – ответила Марья тихо, как бы смущаясь обсуждать это в присутствии Ивана, который не был участником их брачного союза и не должен был слышать о личных договоренностях.

Кощей дважды мигнул и выпрямил спину, согнувшуюся по-вороньи от обиды.

– Конечно, жена, ты права. Я забыл, что говорил. Что в имени тебе моем? Он никто и звать никак. Какой же я глупый старик.