Бессмертный

– Я не причиню тебе вреда, – мягко сказало привидение. – Обещаю. После стольких лет ты все еще не веришь, что я никогда бы не потащила тебя за собой. В этот ужасный час можно говорить что хочешь. Я ждала этого. Скажи мне одно словечко, Маша. Признай меня. Я люблю тебя. Когда становишься мертвой, стыд спадает, как старая рубашка. Ничего не стоит признать это. Я люблю тебя. А ты меня любишь?

Веки Марьи тяжело сомкнулись – но она с усилием снова открыла их и пристально посмотрела на свою старую подругу. Она едва выносила вид ее лица. Ей хотелось подбежать к ней и обняться, но нет, только не это. Никогда. Она, может, и не хочет утащить Марью, но это все равно случится – так неизбежно падение с большой высоты под действием силы тяжести. Говорить ей не хотелось. Однако груз прошедших лет, проведенных без оглядки назад, не замечая серебряных шагов за спиной, этот груз тяжело давил на нее.

– Я люблю тебя, Лебедь, – наконец ответила Марья Моревна и заплакала, медленно, без звука, без слез. Она пересохла, полностью.

– Это не так плохо, моя дорогая, – быть мертвой. Это все равно, что быть живой, только холоднее. Вкус притупляется. Все чувства тоже. Помаленьку забываешь, кем ты был. Любви тут не много, зато много водки и воспоминаний. Похоже на встречу выпускников школы, только пирожные и пирожки сделаны из пыли. И вечно идет война. Но война и так всегда идет, не правда ли? А вид всего теплого, душевного раздражает, просто бесит как никогда. У меня не осталось ничего теплого, как видишь. А так хочется. И я не так хорошо все помню. Будто становлюсь старой, – но постареть здесь я уже не могу. Все равно, я рада, что ты заговорила, пока я тебя еще не забыла.

– Я думала, что, если я не смотрю на тебя и на других тоже, вы уйдете и мне можно будет забыть вас.

– Однажды мы уйдем. Или забудем, кто ты такая, но все равно будем цепляться за тебя по привычке, и все, что мы будем знать, это что всегда цеплялись за девушку с темными волосами, кем бы она ни была.

Мадам Лебедева прикоснулась к зеркалу, глядя на себя так, будто увидела прекрасную незнакомку. Мокрое серебряное пятно расплылось от кончиков ее пальцев, будто бы стекло замерзло.

– Это больно? – прошептала Марья. – Когда умираешь?

– Я не помню. Я несла тебе вуаль – ну действительно, как ты могла выйти замуж без вуали, Маша? Это же позор. Я несла вуаль, когда кто-то в меня выстрелил. На секунду мне показалось, что я за что-то запнулась, а потом убийца взял меня на руки – о, как они блистали серебром! – и прикоснулся ртом к моей ране. Он сосал, как ребенок, и я подумала, что уже никого не выкормлю грудью, никогда, – и после этого я умерла. Это будто тянешь за веревку изо всех сил, и вдруг ее отпускают, и ты падаешь, потому что напрягался так сильно, что не смог удержаться на краю. Я покрыла свое тело цветами. Мне оно так нравилось. И ты знаешь, во время битвы за Черносвят фосфорная бомба попала в старое кафе волшебников. Теперь оно в нашей стране, и я могу сидеть там, когда захочу. Суп из пыли, пельмени из пыли. Тарталетки из пепла. – Внезапно Лебедева указала на Марью, голос ее зазвенел: – Ты должна уйти с Иваном. Послушай подругу. Я все еще волшебница, я все еще многое ведаю.

– Это разобьет сердце Кощея.

Она решила остаться. Она решила уйти. Во сне она решала это тысячу раз. Ее сны расщепились пополам.

– Э-э-э… Это и раньше с ним случалось. И это не сердце. Ты должна позаботиться о себе. Очень скоро мой хозяин решит, что твоя винтовка принесла достаточно бед, и он явится, чтобы тобой поживиться, забыв про договор. Почему бы тебе не пожить мирно до этого? Ленинград в 1940 году – такое тихое местечко. Ты могла бы быть счастлива.

– Я едва знаю этого мальчика.

Марья впитывала вид своей подруги, между ее грудей появилась тупая боль. Ей надо перестать говорить с Лебедевой, она должна остановиться – но не может.

– Ты и Кощея едва знала. Похищение невесты очень сближает с женихом.

Марья Моревна провела рукой по глазам:

– Лебедь, почему? С какой стати мне уезжать из Буяна? Это мой дом.

– Потому что так все и бывает. Так он умирает. Так он всегда умирает. Только так он может умереть. Умирание – это часть замужества, не менее важная, чем занятия любовью. Он не будет знать, что дальше делать, если ты его не прикончишь в какой-то момент.

– Я никогда его не убью! Даже если бы я ушла, если бы оставила его, я никогда бы его не убила!

– Ну посмотрим! Но ты уйдешь. Потому что ты все еще довольно молода, и тебе нужно ощутить солнце на лице, высокое ленинградское солнце, чтобы щеки твои покраснели. Давай засыпай и не думай о том, сколько людей сегодня умрет.

– Кощей меня не отпустит.

Да так ли? Скорее всего, он найдет другую девушку. Возможно, все начнется заново, только без Марьи Моревны, и ей удастся украсть у времени передышку.

– Он слишком гордый для этого. Думаешь, он других когда-то останавливал?

– Я не такая, как другие.