Бессмертный эшелон

– Смотри, Руслан, вот здесь есть складка местности, танки смогут через поле и без света подойти к линии огня, невидимые для противника. Только звук работающих двигателей будет слышен все равно, и для атаки придется выйти из укрытия. Но в такой темноте мы будем палить вслепую, а снарядов у всех осталось всего ничего. Нужно понять, кто засел в лесочке, что у них за огневая точка и сколько вооружения. Поэтому бери двоих ребят и на разведку, два часа вам на сбор сведений, потом будем решать, сможем ли мы с таким скудным боезапасом одолеть фрицев. Расстояние до цели большое, а сократить никак нельзя – впереди открытое поле, будем снова как на ладони.

Весь экипаж видел, как озабочен ротный. Соколов водил и водил карандашом по карте, понимая, что идти в открытую атаку опасно, но и просто отступить перед врагом было не в его принципах. В любой момент противник перетащит зенитку на другую позицию и снова откроет огонь по бронированной технике. Бой надо принять, только действовать следует хитростью.

– По лесу танки не пройдут, особенно в темноте, застрянем, – вздохнул Бабенко, сейчас он ничем помочь своему командиру не может. Даже его способности как водителя-аса «тридцатьчетверки» не помогут, слишком уж неравные силы.

Логунов тоже хмурился, от досады покусывая кончик уса. Он буркнул:

– Попали, как кур в ощип, откуда они только лезут.

Алексей вдруг повернулся к командирской башне, возле которой застыл пленный офицер Дорвельц, и заговорил по-немецки:

– Герр офицер, откуда ваши сослуживцы получают сведения о наших передвижениях? Как вышло, что нас ждала засада в лесу?

Дорвельц с трудом повернулся, он замерз за время марша, а во время атаки в ужасе распластался на броне, каждую секунду ожидая смерти от шального осколка. Карл молился и молился, дрожа от мысли, что уже сейчас попадет в ад, так и не искупив свои грехи. Сейчас, после шока, он думал и действовал медленно, будто во сне. Замерев, гауптман уставился на танкистов, что сгрудились над картой.

– Сведения о передвижениях? Но зачем? Ведь здесь линия фронта и наше командование знает, что вы стягиваете свои войска для мощного удара. Каждый день идут бои, войсковые части передвигаются чаще всего ночью. Если засесть в кустах на границе между фронтами, то рано или поздно можно подстрелить колонну машин или пехоту на марше. Действовать как на рыбалке, просто стоит немного подождать. Мобильные группы с легкой артиллерией или несколькими единицами бронетехники делают вылазки, каждую ночь меняют позиции, чтобы точечными атаками замедлить вашу подготовку к боевым операциям. Это операция подразделения СС, подрывные действия против укрепления Красной армии. Такая же задача была у моей танковой роты. Мы шли безо всякой подготовки, получив от абвера лишь малую толику информации. Если бы мы знали, что эшелон сопровождают русские танки, то не начали бы атаку.

Соколов внимательно слушал немецкого офицера, с недоумением осознавая, что противник действует совсем не так продуманно, как он считал. Нет никакого хитроумного плана, а всего лишь хаотичные точечные атаки на случайные цели. Они, конечно, не несут большого урона для Ленинградского фронта в целом, а всего лишь оттянут неизбежное – прорыв линии немецкой обороны вокруг города. Но у тех воинских подразделений, кто попал вот под такой случайный огневой удар, германская тактика уносит десятки и сотни жизней.

– Сколько таких боевых групп действует на линии фронта?

Гауптман Дорвельц пожал плечами:

– Я не знаю план операций, в нашем дивизионе им заведует офицер СС штурмбаннфюрер Шоллер. СС и вермахт хоть и действуют в одной армии, но это разные подразделения. Шоллер выбирает цели, время и место для нападения, выбирает, кто будет помогать группе его танков при атаке – стрелки, зенитка или мотобригада. Если откажешься, то попадешь под военно-полевой суд, а потом под расстрел. Смерть ждет с обеих сторон. Не убьешь – убьют тебя, или русские, или гестапо, поэтому люди превращаются в зверей, теряют разум, совесть, душу.

– Это философия, – оборвал немецкого офицера Соколов. – От нее зла меньше не становится. Нужно действовать, а не рассуждать.

Он отвернулся от Карла и снова заговорил со своими подчиненными, уже решив, как можно обойти боевую мощь противника.