Бессмертный грех

Вера Николаевна Окунева, что вас связывало с праздной девчонкой, сидящей на шее своего богатого мужа? Что за дружба такая, если вам и поговорить-то не о чем, настолько по-разному складывались ваши судьбы? Или есть о чем? Неужто о Пожарском?

Капитан Коновалов не стал грузить Гошу своими смутными ощущениями, да Гоша вряд ли стал бы слушать. Он, конечно, очень хороший следователь, но математическое образование затмевает наблюдательность. Гоша любит работать со схемами, любит рисовать кружочки и квадратики на листе бумаги и ломать над ними голову. Вот и пусть поищет место Вере Николаевне в своей схеме.

— Сам будешь допрашивать или мне поручишь? — спросил Гоша, роясь в бумажках. — Да, кстати, зачем ты пригласил ее в прокуратуру? Невежливо это.

— Слишком задавалась, — просто объяснил Василий. — Чтобы спесь сбить.

— А что тебе ее спесь? — удивился Гоша. — На хлеб не намазывать…

— Ты допрашивай, а я, если что, присоединюсь.

— Под дурачка будешь косить? — уточнил Гоша, имея в виду излюбленную манеру Коновалова прикидываться тупым, очень тупым, страшно тупым ментом.

— Нет. Пожалуй, нет, — покачал головой Василий.

Вера Николаевна оказалась чрезвычайно пунктуальна. Ровно в указанное время, минуту в минуту, она постучала в дверь кабинета.

— Я не взяла с собой теплых вещей, — сказала она с порога, — да и сухарей не успела насушить. Я надеюсь, вы позволите мне после допроса заехать домой?

— Конечно, — широко улыбнулся Василий. — Что касается сухарей, то теперь они продаются в каждом ларьке, так что их заготовка много времени не отнимет.

Гоша с изумлением посмотрел на Василия, но промолчал.

А Вера Николаевна обрадовалась:

— Вот спасибо! Действительно, действия милиции заметно активизировались, в связи с чем сухари продаются повсюду.

Гоша не выдержал:

— Что за ерунда! Мы пригласили вас побеседовать, и только. Какой арест, какие сухари? Мы полагали, что судьба вашей подруги вам не безразлична и вы захотите нам помочь.

— Да? — Вера Николаевна сделал вид, что смущена. — Просто мне дали повестку, и я подумала… Вы назначили мне встречу здесь, а я слышала, что многих прямо с Петровки доставляют в тюрьмы.

— А вас есть за что арестовать? — быстро спросил Василий.

— Не знаю. Вам видней. По-моему, у нас в стране каждого есть за что арестовать.

— Не преувеличивайте, — сказал Василий. — Только каждого второго.

— Так вы готовы нам помочь? — спросил Гоша.

— Конечно, я очень хочу вам помочь.

— Отлично. — Гоша взял ручку, приготовился записывать. — Нам известно, Вера Николаевна, что у вашей подруги был… друг, достаточно близкий.

— Друг? — Вера Николаевна широко улыбнулась. — Давайте называть вещи своими именами, полковник.

— Я майор, — поправил Гоша.

— Извините, я не разбираюсь. У моей подруги был любовник, о чем я по неосторожности сама сообщила вашему коллеге. Но только потому, что приняла его за этого самого любовника. А ваш коллега оказался столь любознательным, что до последнего момента выуживал из меня информацию с завидной цепкостью.

— Профессия такая, — как бы оправдываясь, пояснил Гоша. — Хорошо, я правильно понял, что внешне наш коллега похож на любовника Ларисы Пожарской?

— Нет, не правильно. То есть вполне возможно, но о внешности Ларисиного любовника я не имею никакого представления. Она не показывала мне его фотографий…

— …и не рассказывала, как он выглядит, — опять встрял Василий.

Вера Николаевна задумалась, потом ее лицо приняло восторженно-идиотическое выражение, и, протянув руку к Василию и устремив взгляд в потолок, она заговорила протяжно:

— Он кажется грубым, но это не грубость, нет, просто он теряет голову. Но мне не больно, даже когда больно, представляешь? У него такие прохладные пальцы, а на кончиках пальцев как будто скапливается электрический ток…

Гоша поморщился — подобная театральность показалась ему излишней — и перебил Веру Николаевну.

— Сколько?.. — начал он.

— Пальцев? — откликнулась она. — Сколько пальцев у любовника? Думаю, десять.

— С чего вы взяли? — хмыкнул Василий.

— Простая логика. Думаю, если бы у него их было двенадцать или шестнадцать, Лариса не удержалась бы и рассказала об этом.

— Сколько времени длится их роман? — спросил Гоша.

— Давно. Несколько месяцев.

— Насколько интенсивно?

— Более чем.

— А вы не одобряете ее поведения? Так? — Василий хитро прищурился.

— С чего вы взяли?

— Одобряете?! — Василий сделал большие глаза. — Вот это да! А по вас не скажешь.

— В таких делах чье-то одобрение или неодобрение мало на что влияет. А кроме того, это не мое дело. Знаете, молодые люди, есть полезное правило — не лезь в чужие дела. Потому что если лезть, то эти чужие дела станут твоими и неприятности придется расхлебывать самому, причем по полной программе.

— Правило хорошее, — кивнул Гоша, — но я могу привести кучу примеров, когда чужие дела подкарауливают человека в самых неожиданных местах и хватают за горло.

— Да, бывает, — согласилась Вера Николаевна. — Но если в них лезть, то они неминуемо схватят за горло. А если не лезть, то могут и не схватить.

— Но все же совсем не вмешиваться в жизнь лучшей подруги сложно, согласитесь.