Бессмертный полк. Истории и рассказы

«В Отечественную войну я был призван в ряды РККА в 1942 году 14 сентября и направлен в Еланские лагеря, 45-й запасной полк. Прибыл на Волховский фронт 20 декабря 1942 г. Под станцией Жихарево или Кириши зачислен в 117-й минометный полк. 12 января 1945 г. вступили в бой – прорыв блокады, контузило правую ногу, лечился в п.п.м. полка. Соединились с ленинградскими войсками на Синявинских болотах.

29 января 1943 г. Я ранен в предплечье правой руки. Сквозное, осколочное. Направлен в госпиталь № 41/77 ул. 3-го Июля, дом № 2, Ленинград.

7 мая 1943 г. я выписался. Пересыльная часть Фонтанка, 90. На второй день отправили в Токсово, 47-й зап. полк. Через три дня направили на передовую за Колпино, под деревню Поповку. Зачислен в 564-й минометный полк 42-й минометной бригады, 18-й артиллерийской дивизии. До октября месяца находились под вышеуказанной деревней. Передвинулись на другое огневое село – Красный Бор. В последних числах декабря направили на Пулковские высоты, откуда и стали наступать.

15 января 1944 года двигались: Воронья Гора, Красное Село, Кингисепп. После трехдневной передышки двинулись, получили задание – обойти город Нарву, перерезать железнодорожную и шоссейную дороги, выйти к Финскому заливу, отрезать пути отхода из Нарвы. Создать котел немецкой группировке. Получили крепкий отпор. Около дома лесника в Нарвском районе квартала 80515, отм. 32,2 я получил ранение – слепое осколочное в правую ногу от бомбежки с самолетов немцев. Лечился в п.п.м. полка.

6 апреля 1944 г. в упомянутом квартале и районе получил вторичное ранение – слепое осколочное через правую сторону грудной клетки в легкие. 7 апреля наша группировка была отрезана немцами и уничтожена, а часть личного состава и командования, здоровых и раненых, взята в плен. В том числе был подобранный и я 7 апреля 1944 года немцами.

Оттащили меня на передний край к своим землянкам и положили в траншейку, в ноги убитого немца. Вечером подходят два немца и пинают меня в спину: «Вставай, Иван», – любимая поговорка немцев к русским. Я никакого понятия по-немецки. Переспросил у русских, они мне ответили, что зовут подбирать убитых немцев. Но я не подборщик, ввиду своего состояния здоровья. Они ушли. Я остался в той же траншее. Лежал ночь с 7 на 8 апреля. Шел снег.

Поутру подходят немцы и удивленно смотрят на меня. Около полудня я услышал сильную стрельбу: артиллерийскую, минометную, пулеметную и автоматную. Я сообразил, что русские пошли в атаку. Прорвут оборону немцев и меня освободят. И точно, минут через пятнадцать немцы по направлению на меня бегут и кричат: «Ула лусь!»

Пробежал и вплотную ко мне. Подбежал красноармеец с автоматом в руках и хотел стрелять в меня. Но я окриком его остановил. И в голове моей мысли забродили ползти в сторону своих, но в то же время вижу, что русских маловато. Соображаю своим умом, что немцы русских могу выбить обратно, и первые мои мечты будут безрезультатны. Действительно через двадцать минут немцы русских погнали обратно, и подбегает ко мне немец на расстояние пяти метров. Стреляет из автомата в мою голову, но я немножечко отклонился, и он попал во фляжку, которая лежала на берегу траншейки. Немцы подавали мне пить кофе, а сами в то же время убежали в сторону русских. Через двадцать минут приводят русского с простреленными руками, того самого, который хотел меня застрелить из автомата, и одновременно уводят в свой тыл. Я остался в той же траншее, и мои мечты забродили о своей смерти. Или могут убить свои снарядом русские, или же немцы застрелят.

В траншее, около землянки, стоял немец и безотрывно на меня смотрел, покачивая головой. Я стал ему твердить, что лазарет, и он качал головой. Думаю, знак согласия. И часа через три подходят три немца, легко раненные в руки. Забирают меня под руки, потащили в свой тыл. Болото, вода, двое тащат, а третий все время пинает ногой сзади в меня. Протащили километра полтора. В разбитом подвале санчасть, немецкая. Врач спросил, во что ранен, и убедиться, раздел меня. Дал попить кофе и, видя, что я перевязанный, отнесли меня в сарай эстонского крестьянина. Положили на солому. В одном уголке я увидел тени движущиеся – двух солдат русских. Я спросил. Они мне ответили, что свои. Через немного времени приходит врач немецкий с конвоиром, приказывает двоим русским, чтобы меня вытаскивали и тащили по указанию конвоира. С трудом ребята протащили километров шесть, и видим скопление немецких танков и войск. Конвоир сходил, спросил. Еще немножечко протащили, видим, немецкая легковая машина и тот, с простреленными руками. Тут же сигнал, и поехали.

Через некоторое время подъезжаем к дому. Вносят меня в дом. Вижу три немецких офицера и человек пять русских военнопленных, хорошо упитанных. Видимо, обслуживающие офицеров немецких. После короткого опроса меня офицеры приказали накормить, но я не кушал ввиду тяжелого ранения, а только что пил воду. При отказе от кушанья попил кофе и был вынесен в сарай на солому к товарищам, которые меня тащили – двое и с простреленными руками.