Бессмертный полк. Истории и рассказы

Маме приходилось дежурить на крыше, иногда под ураганным огнём вражеской артиллерии. Участвовала она и в строительстве оборонительных сооружений, рыла окопы, таскала мешки с песком.

Когда по радио объявляли «Воздушная тревога, мама хватала нас с братом и мчалась в бомбоубежище, а потом мы опять возвращались наверх, в квартиру, сил и здоровья спускаться в бомбоубежище в следующий раз не хватало. Мама говорила: «Если что-то случится, значит это судьба».

Где-то рядом с нами поймали шпиона, посылавшего сигналы ракетами с чердака дома.

Я помню, как мама произносила: «Когда же кончатся муки и наступит ли вообще жизнь? Когда будут сыты мои дети, когда у меня перестанут болеть сердце и пухнуть от слез глаза»?

Благодаря маме мы пережили самую страшную блокадную зиму 1941–1942 гг., а потом нас отправили в эвакуацию.

О том, как мы жили в эвакуации, мама рассказывала редко, и лишь после того, как ее не стало, меня охватила такая грусть и ностальгия, что я стал записывать по памяти ее воспоминания, чтобы не забыть.

В 1942 году нас эвакуировали в город Хасавюрт, расположенный в 40 километрах от города Грозный.

Там, в Хасавюрте, куда мама приехала с нами, двумя маленькими сыновьями, нас разместили в здании кирпичного завода. Первой работой мамы в эвакуации было мыть это большое грязное помещение. Зарплата мизерная, не говоря уже про бытовые трудности. Спать мы ложились голодными. Затем мама устроилась на завод. Работала с полной отдачей – ее портрет висел на Доске почета.

Удивительно, но мы с братом в эвакуации ничем не болели. А бедная наша мама переболела малярией, а потом и тяжелейшей формой сыпного тифа, но, к счастью, выздоровела, поднялась на ноги. И опять ее мучили болезни, я уже и не помню, какие.

Помню, как мама уставала, когда приходила с огорода. И еще она, как и многие, заготавливала в лесу дрова на зиму.

Ночью в нашу комнату в Хасавюрте прибегали жирные крысы и начинали бегать. Еды у нас не было, и мама боялась, что они нападут на нас и загрызут до смерти. Поэтому она время от времени бросала полено в угол комнаты, опасаясь нечаянно задеть какого-нибудь зверька и разозлить всю остальную компанию. От шума крысы ненадолго разбегались, потом их бесконечный хоровод возобновлялся.

Как маме было тяжело! Болели перебитые суставы пальцев от колки дров. В голове вши. Сырые дрова не могут за два часа нагреть маленький котелок, мы живем впроголодь. Чтобы решить какой-то вопрос, приходится бродить от конторы к конторе и подолгу стоять в очередях в полутемных коридорах. Нет мыла. Нечем стирать. «Неужели когда-нибудь кончится эта ужасная жизнь?» – плакала мама.

Хава Лембрикова с сыновьями (слева Лев, справа Лазарь)

К этому времени относятся одни из первых моих воспоминаний. У меня не было такого трагического ощущения жизни, как у мамы, ведь мирных дней я почти не помнил. Кроме того, в детстве радости и огорчения совсем не такие, как во взрослой жизни.

Сегодня я бы сказал, что моя мама – герой нашего времени. Каждый человек выбирает своего героя, так вот мой герой – это моя мама. Она была добросердечной, отзывчивой к другим людям, ответственной и трудолюбивой. А также кристально честным человеком. У нас с братом мама пользовалась непререкаемым авторитетом. Она нас очень любила, но не баловала, учила быть честным и порядочными во всем, учила добиваться успехов. Благодаря ей мы понимали, что получаем именно то, что заслуживаем. Мы очень любили маму и жалели ее.

Как-то уже подростком в разговорах с мамой я упоминал об отдельных эпизодах войны, и она очень удивлялась, что я их помню. Сама она почти никогда о войне не говорила.

Иногда мы с братом обижали маму своими поступками. И сегодня, по прошествии многих лет, меня мучает чувство вины, вспоминать об этом очень тяжело. Прости меня, дорогая мамочка!

Чтобы не было войны!

Через много лет после войны мы побывали на родине матери, в Белоруссии, в городе Стародуб. Пришли на то место, где во время немецкой оккупации были замучены и уничтожены многие ее сверстники и родные. Узнав о том, что мы приехали из Ленинграда, местные жители приходили поздороваться, вспоминали довоенные и военные годы, женщины плакали, когда рассказывали о том, какого горя они хлебнули в этом городе. Горько плакала и моя героическая мама. Ведь в этом городе немцы сожгли заживо ее мать, отца, сестер и многих других родственников.

Проходят годы, а память как будто приближает прошлое, взывает к душе. Мою жизнь безоблачной никак не назовёшь, уж очень много утрат и среди родных, и среди друзей, однако она, память, хранит не только горестное, трудное, но и радостное, светлое, порой счастливое – всё, что выпало на мою долю.

В послевоенные годы поднимали главный тост: «Чтобы не было войны!» Со временем всё меньше становится тех, кто помнит войну. Так хочется, так нужно, чтобы никогда на нашей земле не было такого жуткого повода вспоминать этот тост.

Лев Горбунов

С надеждой на победу

Война от первого лица