Бессмертный полк. Истории и рассказы

– Это Пикшуев, подходим, – сказал Степан и послал связного Рыжечкина доложить майору Людену. Было светло. Луна продолжала исправно нести свою службу, не считаясь с нашими желаниями. Отряд развернулся и тремя группами пошел, охватывая сопочки. Оружие держали наготове, так как не было уверенности, что немцы нас не обнаружили.

Головное охранение подошло вплотную к сопке и стало ползком забираться наверх, а отделение старшины первой статьи Радышевцева в это время уже было на вершине второй сопки, где обнаружило две землянки.

Подошедший связной из отделения Радышевцева доложил, что землянки жилые, но фрицев в них нет, а двери подперты досками.

Когда мы подошли к землянкам и вошли в одну из них, там было ещё тепло. На полу землянки лежали колотые дрова и пружинный матрац и ещё какое-то тряпье. В землянке свободно могли разместиться пять-шесть человек.

В другую землянку зашли Люден и Симонов. Антураж землянки был аналогичный.

Чувствовалось, что это не брошенная землянка, что в ней совсем недавно жили и, очевидно, ещё собираются жить. Стояли котелки и другая посуда. На стене висела лампа с исправным фитилем.

Две другие группы, возглавляемые главным старшиной Чинговатовым и Лосевым, обследовали всю местность вокруг маячных построек и тоже не обнаружили немцев.

Через некоторое время после доклада командиров групп нам стало ясно, что в настоящее время на мысе Пикшуев фрицев нет.

А спустя две недели нам удалось выяснить у пленного немецкого егеря, что этими землянками пользовались патрули для отдыха в дневное время суток, так как днем все побережье Мотовского залива просматривалось наблюдательными постами, связанными телефонами, и на это время патрули отдыхают, а ночью, наоборот, отдыхают наблюдательные посты, а патрули выходят с мыса Могильный, там у немцев большой опорный пункт, и следуют к мысу Пикшуев. В условной точке они встречаются и возвращаются обратно.

То, что немцы здесь обитают, было ясно с первого быстрого осмотра.

Землянки находились в полном порядке, в них были оставлены разные бытовые вещи. В двух сарайчиках и в одном домике был сосредоточен склад продовольствия – бочки с яичным порошком, мешки с мукой, консервы и т. д. В одном из сараев штабелями лежали баллоны с ацетиленом, предназначенные для освещения маяка, то есть запасы еще мирного времени. Невдалеке от сараев мы обнаружили изуродованные лафеты и одно поврежденное горное орудие.

Судя по тому, в каком состоянии находилась эта батарея, можно было судить, что наша авиация хорошо поработала.

Все запасы доставлялись сюда немцами с большим трудом на вьюках. Наши радисты по приказу Людена связались с катерами Лозовского, которые отстаивались в губе Эйна и ждали сигнала, чтобы подойти и снять нас.

Через 15 минут они уже были у берега, подали сходню. На берег сошел капитан II ранга Визгин и старший лейтенант Лозовский. Осмотрев все что было на мысе Пикшуев, Визгин приказал все облить бензином и сжечь. А когда принесли бензин, то сам вместе с Константином Симоновым тоже принялся обливать строения и пристройки маяка.

Землянки, которые находились в некотором удалении от маячных построек, главный старшина Чиговатов тоже подготовил к уничтожению, и у каждого объекта остался разведчик. Охранение было снято, и все, кроме отделения Радышевцева, которому было приказано произвести подрыв и поджог объектов, были уже на катерах. А Радышевцев получил сигнал – в строну моря взметнулась красная ракета, взорвал и поджег объекты.

С катера хорошо было видно, как сквозь ставни и двери просачивались изнутри красные языки пламени. Катера отошли и взяли курс на Полярный.

Сильно качало. Были большие баллы. Мы стояли в рубке и делились своими впечатлениями и предположениями с товарищем Визгиным. Прошло минут двадцать-тридцать, когда на мысе Пикшуев раздался сильный взрыв, и нашим глазам открылось любопытное зрелище: мыс весь горел, над ним стоял огромный столб пламени. Взрывы уже были не слышны, но по промежуткам, с которыми то пропадало, то поднималось пламя, было совершенно ясно, что там что-то рвется. Возможно, в одном из складов всё-таки были снаряды.

Ещё более часа свирепствовал на мысе Пикшуев огонь. Его видели наши наблюдательные посты с Рыбачьего.

Рано утром, когда стояла все та же полярная ночь, мы вернулись на базу. Визгин и Люден отправились докладывать командующему флотом Головко о выполнении задания. Я же отдал приказ старшине отряда Петру Гарбузу, чтоб отряд сдал оружие и боезапас и отдыхал.

Вечером у нас в столовой отряда состоялся небольшой банкет по случаю награждения наших товарищей за предыдущие операции, на банкет были приглашены Константин Симонов и поэт Жаров.

На этом банкете Константин Симонов впервые прочитал нам свое стихотворение «Жди меня». Всем нам оно очень понравилось, потому что всех нас кто-нибудь ждал, а многих наших товарищей так и не дождались их матери и жены, а некоторых ждут до сих пор.