Бессмертный солдат

Сон не пришёл сразу, но практически в тот же момент, в который Фил уставился в потолок, о себе дали знать навязчивые воспоминания о тех временах, когда и он был курсантом. Едва ли их отряд успел закончить обучение и подготовку, как их сразу выслали в горячую точку. Впервые жизни Фил там столкнулся лицом к лицу с настоящим драконом. Лютое чудовище колоссальных размеров. Одним ударом лапы он разносил здания, взмахом хвоста сметал половину улицы, а синее пламя, с грохотом и рёвом вырывавшееся из пасти, полной острых зубов, плавило землю, раскаляло воздух, а тех несчастных, кто попал под него, обращало в ничто. Однако, умереть в таком огне считалось быстрой и милосердной смертью, такой удостоилась большая часть его первого отряда, а вот его на тот момент возлюбленной, Оделии, или как он называл — её просто Оди, повезло меньше: чёрный дракон со всего размаху попытался пришлёпнуть девушку лапой, но немного промахнулся, из-за чего пострадала только нижняя половина её тела. Ещё какое-то время Оди оставалась в сознании, испытывая боль и ужас, осознать и понять которые Фил был просто не в силах, а когда делал попытки, то его охватывал настоящий удушающий ужас, готовый вот-вот вылиться в истерику. Но эльф каждый раз пытался сдерживать эти порывы, подходя к стене и хорошенько ударяя её кулаками. Боль в теле — любая — помогала отвлечься хоть немного.

Он помнил её глаза, серые глаза, полные безнадёжности и страха. Филу не нужны были слова, чтобы понять, как ей больно и что она не хочет умирать. Но ничего нельзя было изменить. И она это осознавала с ещё большим сокрушающим и добивающим ужасом, чем он. Сам Фил, в полном ступоре и скованный шоком, оставался с ней, глядя в её слезящиеся глаза и на побледневшее лицо, лицо человека, который отчаянно не желал прощаться с жизнью, по сути, совсем недавно её начав.

Дракон в тот момент был рядом. Фил замечал, что ящер с крайним любопытством наблюдает за происходящей у его лап картиной. Пока Фил держал не то что умирающую, а возможно, уже даже умершую Оди за руку, дракон положил огромную, не меньше шести метров в длину, голову на землю рядом с ними. Фил увидел этот бездонный сверкающий синий глаз, смотрящий на него ни то с досадой, ни то с усмешкой. Не моргая, не переводя взгляд. Словно это было не живое существо с какими-то мыслями и чувствами, а бездушный камень, насмехающийся своим равнодушием. У Фила же, несмотря на всё, оставался страх, животный ужас перед, как он сам увидел и понял, фактически непобедимой машиной уничтожения всего мира. В бездонном сапфировом глазе так и не мелькнуло даже намека хоть на какое-то сожаление, хоть на малейшее сострадание. Понимая, что бежать некуда и вряд ли вообще получится, Фил просто смиренно ждал своей очереди уйти на тот свет вслед за Оди, но дракон просто поднялся и с оглушительным топотом и дрожью земли под лапами ушёл прочь.

Фил даже не знал, сколько он смотрел вслед этому монстру, но точно помнил, что, когда всё случилось, небо озаряли огни самого прекрасного заката, который он когда-либо видел в своей жизни. Непередаваемая яркость цветов врезалась в глаза и сохранялась перед ним даже после того, как он смыкал веки в надежде хоть на мгновение уйти от реальности. А вот когда всё закончилось, была уже глубокая безлунная ночь. Его привел в чувство лейтенант их отряда, который своей пощечиной вывел эльфа из транса. Это был лейтенант Абу Хоба, тот самый примат, который наравне с ним возглавляет отряд новых новобранцев. Новых смертников. Фила охватил ещё больший ужас, который становился более терпким и зловонным от одних только мыслей о том, что Абу вернулся с той бойни как ни в чём не бывало. Обезьян никогда не говорил о том, что там происходило, о том, что он видел, пережил, о чувствах из-за потери товарищей и подчинённых. Ему словно было всё равно. Но Фил каждый раз ловил себя на этой мысли и тут же останавливал себя, чтобы не пойти избивать эту обезьяну за чрезмерное равнодушие: может, Абу надел маску и ему сейчас немногим лучше, чем ему самому? Глаза Оди снова всплыли обжигающим миражом перед ним. Чудовищный яркий мираж, передававший ту самую насыщенную, бесподобную и глубокую палитру пожара, охватившего небо в миг, когда солнце решило покинуть их всех. И его отблески так живо горели в глазах Оди, жизнь в которых угасала и становилась безмолвным серым ничем…

* * *