Бессмысленная маска

Рамстан был не единственным, кто удивился, когда прыгун громко проквакал что-то на незнакомом языке, а потом перешел на урзинт:

— Иди к дому! Иди к дому! Иди к дому! Первой тишину в челноке нарушила Нуоли:

— То, что повторено три раза, — правда, — пробормотала она.

— Это не сообщение, это приказ, — ответил Рамстан. — И не имеет никакого отношения к правдивости.

— Ну, по крайней мере мы знаем, что оно разумно.

— Не обязательно, — возразил Рамстан. — Оно может быть чем-то вроде попугая. Обученным давать указания, когда к нему обращаются чужаки. Или…

— На урзинте?

Рамстан не ответил ничего. Очевидно, когда-то урзинты побывали и здесь. Или, быть может, прыгун встречал этих легендарных космопроходцев на других планетах.

Рамстан приказал направить челнок влево. С тем же успехом можно было пойти направо, хотя для избрания этого направления у него были психологические причины.

Дом, или то, что можно было назвать домом, было обнаружено за тремя древесными корнями-наростами. Расстояние от колодца было триста метров, и Рамстан никак не назвал бы это «около». «Дом» на самом деле был тремя сооружениями, установленными друг над другом, а может быть, это было единое целое, состоящее из трех частей. Если это было жилище, то Рамстан никогда прежде не видел таких жилищ.

Каждая из частей представляла собой приплюснутую сферу, из середины которой в сторону дерева тянулся длинный сужающийся отросток. Сперва Рамстан подумал, что это похоже на птичью голову с длинным клювом. Потом сравнил сооружение со сперматозоидом с округлой головкой и длинным тонким хвостом, хотя хвостик был прямой, а не изогнутый. Третье впечатление было, что перед ним находятся три булавы — три шара на рукоятях. Согласно показаниям сканера, сферы были пятидесяти метров в диаметре, а «рукояти» — сто метров в длину.

Нижнее сооружение было зеленым, среднее — синим, а верхнее — черным. На каждом росли ржаво-красные лишаи, образовывая круги, неровные квадраты и треугольники, но часть поверхности, похожей на металл, все еще сохраняла свой цвет. Слой растительности был довольно толст, и в нем гнездились птицы, похожие на археоптериксов, а также разнообразные ящерицы и насекомые. К удивлению землян, полагавших, что пернатый мир этой планеты находится на примитивной стадии эволюции, на глаза им попались птицы, чрезвычайно напоминавшие сову и аиста. «Сова» закричала на них — ее крик звучал совсем как смех прыгуна — и расправила белоснежные крылья с черными отметинами. «Аист» бросил взгляд на челнок и стал рыться клювом в пышных перьях на груди, видимо, выискивая паразитов.

— Эти птицы не могут принадлежать к местным видам, — сказала Нуоли.

Рамстан подумал, что она права, но не высказал это вслух. Ее замечание вызвало у него раздражение; она всегда болтала, когда лучше было бы помолчать или ограничиться попросту стонами, вздохами и вскриками.

Не считая совиного крика, который разбивал стеклянную тишину или даже — странная мысль — был кощунственным в этой тишине, безмолвие было даже глубже, чем на тех уровнях, где не было заметно признаков жизни. Рамстан неожиданно осознал, что безмолвие царит с того момента, как челнок вошел в кажущееся безжизненным пространство. Каковы бы ни были его предчувствия, удивление и запоздалые мысли, воздух был тяжелым, неподвижным и темным. Здесь было меньше светящихся растений, чем на более высоких уровнях. Вокруг царили сумерки, не решившие, стать им днем или ночью. Не решившие… Что-то, или несколько этих нечто, сидело и ждало его, хотя их мысли были заняты не им.

— Как все призрачно… — промолвила Нуоли.

Когда челнок опустился на почву, словно утонувшее каноэ на дно озера, Рамстан приказал команде держать оружие наготове, но не показывать его. Кобуры олсонов следует держать расстегнутыми, а оружие больших калибров должно лежать на палубе, так, чтобы его нельзя было увидеть из дома.

— Мы не должны появляться как агрессоры, — пояснил Рамстан.

Люди смотрели на него, словно ожидая, что он разъяснит им что-то. Например, то, зачем они здесь и что может скрываться в доме?

Челнок опустился на толстый слой лишайника, разросшегося вокруг здания и покрывающего почву между двумя колоссальными корневищами. Никто не произнес ни слова; казалось, все звуки умерли в этом месте.

Внимательно оглядев «дом», Рамстан негромко сказал:

— Я пойду один.

Верх челнока откинулся, одна из нижних секций мягко раздвинулась. Рамстан шагнул в образовавшийся проем на складной трап из семи ступенек, выдвинувшийся из днища челнока. Ступив на землю, он почти до колена утонул в растительности, впервые почувствовав ее слабый запах, напомнивший ему запах забродившей травы в компостной куче. Рамстан продрался сквозь лишайники вверх по пологому уклону, ведущему к дому. Казалось, дом смотрит на него — без глаз.

Рамстан помедлил под внешним изгибом нижнего этажа.

«Постучи у входа», — сказала Вассрусс.

У какого входа? В доме не было ни дверей, ни окон.