Бессмысленно навязывать кому бы то ни было мое впечатление от ее лица. Мне оно кажется молодым и прекрасным. Как всегда, никакой косметики, ни малейшей попытки скрыть серебряные ниточки, появившиеся в темных волосах. А молодость - в сохранившейся чистоте линий, в блеске глаз, в звуке голоса, в не поддающемся анализу ощущении духовной и физической нерастраченности. Держится Бета, как всегда, просто и спокойно, и только по затянувшемуся молчанию я понимаю, что предстоящий разговор ей труден.
- Не знаю, с чего начать, - признается она.
- Когда-то нам было безразлично, с чего начинать, - говорю я. - Мы умели начинать прямо с середины.
- Давно это было. И ты забыл - даже в те давние времена нам это не всегда удавалось.
Новая пауза.
- Ты не думай, что я колеблюсь. Я знаю, что хочу сказать, и стажу непременно. Но я действительно не знаю, с чего начать.
- Нужна моя помощь?
Молчаливый кивок.
- В таком случае давай с этого и начнем. Все, что в моих силах, я для тебя сделаю.
- Не спеши обещать. Мне нужна от тебя не услуга, а жертва. И, вероятно, немалая.
- Считай, что она уже...
- Не спеши. Через пять минут ты скажешь: это невозможно.
Тон настолько серьезный, что я не решаюсь сказать "посмотрим".
- Я потеряла право требовать от тебя каких бы то ни было жертв, говорит Бета. - Единственное, чем я могу с тобой расплатиться, это полным доверием. То, что я тебе скажу, знаю только я. И будешь знать ты. И больше ни один человек на свете.
- Что же тебе мешает?
- Ничего. Я решила сказать и скажу. Но прежде, - она усмехнулась, - нам надо выяснить отношения. Я знаю, что ты сейчас думаешь. Ты прав. Уж если я этого не сделала тогда, когда ты был вправе требовать объяснений, по меньшей мере странно заниматься этим сейчас. Но если ты наберешься терпения и выслушаешь меня не перебивая, я постараюсь ответить на все твои незаданные вопросы, и ответить, как умею, честно.
Я киваю в знак согласия. Прежде чем заговорить, Бета еще несколько секунд молча смотрит на меня. Сначала жестко, испытующе, затем взгляд смягчается.