Бессонный патруль

У Сайрама, конечно, ничего особенного не было, кроме одного маленького наблюдения, И им он поделился.

Оказывается, у Дегтевой была странная дружба с неизвестным Байрамову мужчиной неопределенных лет, неопрятным на вид и довольно неказистым внешне.

Услышав последние слова, Иван Никанорович огорченно вздохнул и понял, что и здесь ничего не открывается.

Он смотрел в окно, рассеянно слушал Байрамова и думал о том, что дело об убийстве Риты Дегтевой гранатой образца РДГ-33 с места по-прежнему не тронулось. Потом он посмотрел на Байрамова и понял, что тот уже несколько минут молчит и ждет.

— Спасибо, Байрамов, идите, дайте я распишусь в повестке…

И, уже протягивая поскучневшему посетителю подписанную повестку, вдруг спросил:

— А откуда вы знаете, что у них были дружеские отношения? Может, просто назойливый посетитель?

И пришлось признаться Байрамову, что был он сам давно неравнодушен к Дегтевой, временами, видя, что поток покупателей иссякает, заглядывал в магазинчик и видывал там этого субъекта. При появлении Сайрама они замолкали и, напряженно посматривая по сторонам, явно дожидаюсь его, Сайрама, ухода. Частенько после прихода этого мужичка Дегтева изнутри закрывала магазин. А что могут делать мужчина и женщина наедине, в закрытом помещении?

— Ну это вы уже загнули, милый, — сказал Иван Никанорович и вспомнил фотографии Дегтевой, ладной, броской женщины, влюбленной в своего мужа, по крайней мере, так следовало из слов Валеры Морозова.

Два или три часа допытывался Иван Никанорович у Байрамова о внешности знакомого Дегтевой, попутно выяснив, что видел его Байрамов и в другом месте, в мясном отделе соседнего магазина, в сером халате грузчика.

И снова ждало разочарование Ивана Никапоровича.

Выяснилось, что был, действительно, такой человек, возил мясо по магазинам, а, следовательно, становился ясным и характер его взаимоотношении с Дегтевой. Известно было капитану, что Дегтева незаконно торговала мясом, а в ее магазин мясо никогда не завозилось.

Тем временем Люда Шемонасва, тайком от капитана, разрабатывала свою версию, внезапно почувствовав вкус к делу. «Лысяк» захватил ее воображение и уверенность в том, что он вполне может быть убийцей, лишний раз подкреплялась все новыми порочащими его сведениями, которые в изобилии стали поставлять следователи ОБХСС. Оказывается, в Алма-Ате он спекулировал квартирами, жил далеко не по средствам и нигде не работал.

Люда долго и упорно составляла рапорт, сводя концы с концами, а потом явилась с ним к Ивану Никаноровичу.

Было одно слабое место в ее рассуждениях — мотивы преступления. Но это ее не останавливало. «А может, мы имеем дело с маньяком, или что-то старое было между ними? А?».

Иван Никаноровпч встретил ее приветливо, мгновенно выслал из кабинета лейтенанта Губарева. Развернул листы 1-го рапорта, посмотрел на них, его брови круто поползли вверх.

— Вы знаете, Люда, он же мошенник. А мошенники убийцами обычно не становятся. Жилка не та…

И Люда ушла, не зная, обижаться ей или нет, или прикрикнуть на Губарева, который все время увивался вокруг.

Составляя рапорт, Люда собрала воедино много сведении о «лысяке». Но случилось так, что один из фактов, выуженный Людой из туманного прошлого подозреваемого, натолкнул капитана на простую, вполне объяснимую мысль.

Лет пять-шесть назад Симон пытался похитить фотоаппаратуру японского производства, и одно соображение, связанное с его любовью к фотоделу, выраженное столь оригинальным способом, и заставило капитана высоко поднять брови.

… Его фамилия была Бегимбетов. А звали его просто и неожиданно. Колей. Вначале Иван Никанорович думал, что это, как обычно бывает, окружающие переделали Бегимбетову имя для легкости. Но Колей, именно Колей, а не Николаем числился он и в паспорте, и поэтому юридически приходилось его именовать так а не иначе — Коля Бегимбетов. Был Коля сутуловат и невзрачен. Разглядывая его фотографии, снятые в разных ракурсах, Иван Никанорович, уже стал разуверяться в собственных построениях, упрекая себя в излишней фантазии.

Но зачем тогда Коля Бегимбеттов убил Дегтеву? Да и убил ли он, этот понурый экспедитор цеха безалкогольных напитков?

Иван Никанорович был уверен, спираясь на крепчайший фундамент своей практики, что убийство может быть совершенно только человеком, который готов к нему, который где-то подспудно давно выкашивал в себе способность к этому, пусть даже и не подозревая и существовании такой способности.

Следовательно, чтобы убить, потенциальный преступник должен иметь в душе хорошо отлежавшийся искус к убийству, неведомый резерв, который залпом может перечеркнуть и природное чувство самосохранения, и обыкновенный страх перед небытием, и те многочисленные преграды, существующие в психике каждого человека. И Иван Никанорович, не веруя в физиогосмистику, все-таки полагал, что какая-то часть внутреннего состояния каждого человека должна каким-то образом отражаться на лицах людей, их внешности и повадках.

А Бегимбетов человек с самым заурядным лицом.