Бесспорное правосудие

– Боюсь, вы только потратите время, – сказал мис-тер Пендер. – «Бэньярд-Корт» закрыли три года назад после пожара. Похоже, поджог. По возможности мы всегда стараемся определить детей в семьи. «Бэньярд-Корт» был для особенно трудных подростков, которых, однако, не требовалось изолировать от общества. Боюсь, опыт был не слишком успешный. Не думаю, что у нас сохранилась информация о работавших там воспитателях, кроме тех, которых перевели на другую работу.

– Что касается Коли, у вас может быть информация. Эш обвинил его в сексуальном домогательстве. Разве о таком случае вы не сообщаете будущим работодателям?

– Я еще раз посмотрю документы. Насколько помню, его оправдали, так что мы не несем за него дальнейшую ответственность. Если он согласится, я смогу дать его адрес. Это трудное дело.

– Главные трудности для вас начнутся, если что-нибудь случится с Октавией Камминз, – сказал Пирс.

Мистер Пендер озадаченно молчал.

– После вашего звонка я просмотрел бумаги. Грустное чтение. Мы парню не помогли, но не уверен, что кто-то справился бы лучше. Его поселили в семье у школьного учителя, и там он продержался дольше всего – восемнадцать месяцев. Достаточно долго, чтобы показать хорошие результаты в местной средней школе. Они надеялись, что он получит свидетельство об ее окончании. А потом он сделал все, чтобы с ними расстаться. Получил, что надо, и решил, что пора менять местожительство.

– А что он натворил? – спросила Кейт.

– Попытался изнасиловать их четырнадцатилетнюю дочь.

– Его привлекали к суду?

– Нет. Отец девочки не хотел травмировать дочь, ведь ей пришлось бы выступить в суде. Изнасилования как такового не произошло, но ситуация была неприятная. Девочка пережила настоящий стресс. Естественно, Эшу пришлось уйти. Тогда мы поместили его в «Бэньярд-Корт».

– И там он познакомился с Майклом Коулом? – спросил Пирс.

– Вероятно. Не думаю, что они встречались раньше. Я позвоню бывшему директору школы. Он на пенсии, но, может быть, знает, где найти Коула. Тогда я свяжусь с ним и спрошу, могу ли дать его адрес.

Выходя, мистер Пендер остановился у дверей и повернулся к ним:

– Мать семейства, которая лучше других понимала Эша, зовут Мэри МакБейн. У нее пятеро детей разного возраста, и она с ними справляется. Всего достигает любовью и заботой. Но даже она не выдержала. Он воровал у нее. Начал таскать небольшие суммы из хозяйственных денег. Потом делал это постоянно. Стал плохо обращаться с другими детьми. Когда его забрали, она сказала одну умную вещь: Эш не переносит, когда с ним сближаются – как только к нему начинают проявлять участие, он чувствует потребность совершить что-нибудь непростительное. Я считаю, что он старается отвергнуть любовь первым, боясь, как бы раньше не отвергли его самого. Если с ним кто-то мог поладить, то только Мэри МакБейн.

Дверь за ним закрылась. Время текло медленно. Кейт встала и начала ходить по комнате.

– Он что, звонит главному юрисконсульту графства, чтобы узнать, прав ли он? – раздраженно произнесла она.

– Ничего удивительного. Жуткая у него работа. Не взялся бы за нее даже за миллион. Никакой благодарности, если все идет хорошо, и хорошая головомойка, если что-то пошло не так.

– Что обычно и бывает, – съязвила Кейт. – Не пытайся вызвать у меня сочувствие к работникам социальных служб. Слишком много я их повидала. У меня против них стойкое предубеждение. Однако где, черт возьми, Пендер? Чтобы напечатать дюжину фамилий достаточно десяти минут.

Мистер Пендер вернулся через четверть часа и сказал извиняющимся голосом:

– Простите, что так долго – пытался выяснить, есть ли у нас адрес Майкла Коула. Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Прошло несколько лет, и, уйдя из «Бэньярд-Корт», он не оставил адреса. Впрочем, и причин не было. Он сам ушел – его не увольняли. Как я уже сказал, приют закрыли, но я дам вам адрес последнего директора. Может быть, он сможет помочь.

Уже в машине Кейт сказала:

– Половину этих имен надо продиктовать поисковой группе Суффолка. Займемся лучше директором. У меня чувство, что только Коул может нам помочь.

Вторая половина дня, утро и день следующих суток ничего не принесли. Они ездили от одной приемной семьи к другой, повторяя гибельный путь Эша и постепенно утрачивая надежду. Некоторые в меру сил старались помочь, другие, услышав имя Эша, не скрывали, что не хотели бы иметь с полицейскими дела. Были и такие, что успели за это время переехать, и отыскать их не было возможности.

Школьный учитель был на работе, но его жена оказалась дома. Она отказалась беседовать об Эше, сказала только, что он пытался изнасиловать их дочь Анжелу, и его имя никогда не упоминается в их доме. Она будет благодарна, если полицейские не придут к ним вечером. К этому времени Анжела вернется домой, и произнесенное вслух имя Эша может пробудить в ней ужасные воспоминания. Она понятия не имеет, где сейчас Эш. Семья выезжала на экскурсии, но места, которые они посещали, представляют исключительно образовательный интерес. Ни в одном из них нельзя найти укрытие. Больше она ничего не может сказать.