Бесспорной версии нет. Условия договора. Совсем другая тень

Обстановка в гостиной производила впечатление: все здесь казалось ажурно-воздушным, будто просвечивающим, никакой тяжести, громоздкости.

Лариса кивнула на одну из дверей:

— Давайте пройдем в кабинет. Вот сюда.

В кабинете Лариса предложила мне место за письменным столом, сама села возле в кресло.

Я осторожно положил на край старинного стола свой дипломат. В нем лежали мои основные козыри — документы и вещественные доказательства, тщательно подобранные в Батуми. Первым делом достал копию «Перстня Саломеи».

Лариса даже бровью не повела.

— Лариса, вам знакомо это изделие? — задал я вопрос как можно более миролюбивым тоном. Поскольку она сразу посмотрела на меня неприязненным взглядом, добавил: — Может быть, вы о нем слышали?

Лариса встала, отошла к окну, тронула стоящие в вазе свежие розы. Резко повернулась:

— Милиция уже спрашивала меня об этом перстне. Мне показывали его фотографию. Я сказала, что никогда эту вещь не видела, ничего о ней не слышала. Вы спрашиваете о перстне снова. Почему?

— Мне сказали, этот перстень был у вашего мужа.

— Кто же такое мог сказать?

— Давид Сардионович Церетели. Вы его знаете?

Лицо Ларисы стало скучным. Она отвела глаза куда-то на стену:

— Слышала о нем. Что дальше? Я должна доложить о всех своих знакомых?

Я проследил за ее взглядом. Она смотрела на картину. На полотне был изображен парусник в штилевом море. Явно не хочет поддерживать разговор.

— Лариса, я хочу одного: выяснить истину.

— А я не хочу выяснять истину. Теперь не хочу.

— Почему?

— Неужели это надо объяснять? Разве непонятно?

— Мне непонятно.

— О, бог мой, Георгий Ираклиевич… У меня был муж. Я его любила. По-настоящему любила. Теперь его нет. И с этим ничего уже не поделаешь. Вы можете его вернуть? Не можете! Так о чем теперь говорить?

Лариса снова стала смотреть на картину. Поскольку это был явный намек на конец разговора, мне пришлось сказать:

— Лариса, это был не несчастный случай. Это было убийство. Умышленное, заранее обдуманное убийство.

Лариса вернулась в кресло, долго смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Потом спросила:

— Убийство?

— Да. Вашего мужа убили. Поэтому я и пришел к вам.

— Выходит, меня обманули? В вашей милиции?

— Нет. Сначала считалось, что это несчастный случай. Но потом удалось установить другое.

Достав из дипломата, я протянул Ларисе одну из бумаг:

— Посмотрите. Это выписка из заключения судмедэксперта. Всю бумагу можно не читать, значение имеет лишь одна строчка.

Я показал.

Лариса стала читать, шевеля губами. Подняла глаза:

— Следы металлизации серебром… Что это значит?

— Это значит, одна из ран на голове вашего мужа образовалась от удара серебряным предметом. В машине вашего мужа были какие-нибудь серебряные детали?

— Нет. По-моему, нет.

— Верно. Мы тщательно обыскали машину, но никаких серебряных предметов и деталей не нашли. Вашего мужа сначала ударили сзади по голове серебряным предметом. Потом, убитого или оглушенного, посадили в машину, завели мотор и направили машину в пропасть.

Лариса снова взяла у меня заключение. Посмотрела еще раз. Впрочем, вряд ли она видела, что читает. Сказала почти беззвучно:

— Серебряным предметом… Каким?..

Я достал из портфеля найденный у Джомардидзе кинжал, положил на стол:

— Этот кинжал найден при задержании у особо опасного преступника, некоего Джомардидзе. По кличке Бугор. Никогда о таком не слышали?

— Нет.

— Пока все сходится на том, что вашего мужа ударили рукояткой именно этого кинжала.

Лариса с ужасом посмотрела на кинжал, опустила голову. Я терпеливо ждал. Наконец она заговорила:

— Простите, это все меняет. Если его убили… Если… — Встала с кресла. — Извините, я выйду. Я ничего не соображаю. Я должна побыть одна.

Вышла. Я услышал ее нечеткие шаги по коридору. Ясно, она что-то знает о «Перстне Саломеи».

Изучив все корешки книг на полках, я занялся было осмотром напольных часов, но раздались шаги. Войдя и сев в кресло, Лариса покосилась на все еще лежащие на столе кинжал и копию перстня:

— Простите, что заставила вас ждать. Но вы должны понять. Все это очень неожиданно.

— Я понимаю.

— Люди, которые подозреваются в убийстве Малхаза, они… на свободе?

— Нет, арестованы.

— И сколько их?

— Пока двое.

— Кто это?

— Одного я уже называл. Его зовут Омари Джомардидзе, он же Бугор. Второй — Шалва Челидзе. Он же известен как Сергей Петрович. Слышали о нем?

— Сергей Петрович… Его рекомендовал Малхазу Витя Чкония. Малхаз говорил: Сергей Петрович — интеллигентный человек, с ним можно иметь дело, но я никогда его не видела и не знаю фамилии.

Я выложил перед Ларисой фотографии Челидзе и Джомардидзе:

— Посмотрите, может, кого-то из этих людей вы знаете?

Склонившись над снимками, она покачала головой:

— Нет. Я их не знаю.

— Лариса, вы не предполагаете, из-за чего убили вашего мужа?

— Я не предполагаю, я знаю из-за чего его убили. Из-за этого перстня.

— Вы в этом уверены?

— Да. Ведь Малхаз поехал в Галиси продавать его.

— Кому он собирался его продать?

— Сергею Петровичу.

— Что, муж так и сказал, что едет в Галиси продать перстень Сергею Петровичу?