Бесспорной версии нет. Условия договора. Совсем другая тень

— Нет, он об этом не говорил. Но договоренность с Сергеем Петровичем была. Мужа с ним познакомил Витя Чкония. Он живет в Галиси. Были и другие признаки, что муж возьмет перстень с собой.

— Как вообще у вашего мужа появился этот перстень?

— Как все появляется? Малхаз меня очень любил. Часто делал подарки. Прошлой осенью, в день рождения, подарил мне этот перстень. Сказал, что перстень мужской, но носит имя женщины — грузинской царевны, которой был подарен, чтобы она надела его на палец своему избраннику. Для меня этот подарок много значил.

— Муж объяснил, где достал перстень?

— Купил у какой-то старушки. Через Котика.

— Вы его знаете?

— Да. Это знакомый мужа. Довольно часто у нас появлялся. Такой… на подхвате.

— Тбилисец?

— Тбилисец. Его тут все знают. Он каждый вечер сидит или в «Аджаре», или в «Иверии».

— Описать его сможете?

— Конечно. Довольно высокий. Лет тридцати. Темноволосый, глаза карие. Одевается во все фирменное. Есть машина, бежевая восьмерка.

— Фамилию, имя знаете?

— Зовут Константин. А фамилия то ли Малагадзе, то ли Манагадзе.

— Где работает?

— Кажется, реставратором.

— Про старушку муж что-нибудь говорил? Ту, у которой купил перстень.

— Нет.

— Телефон или адрес этого Котика у вас есть?

— Телефон.

Задавая следующий вопрос, я ожидал заминки.

— Лариса, перстень, который вам подарил муж, был настоящим?

Никакой заминки.

— Вот же он. Разве сами не видите? Конечно, настоящий.

— Если вы говорите об этом перстне, это копия. Я спрашиваю о перстне, который вам подарил муж. Может, тоже была копия?

— Неужели вы думаете, Малхаз купил бы такой перстень не проверяя?

— Вы хотите сказать, муж его проверил?

— Конечно. У очень хорошего ювелира, нашего знакомого. Левана Самсоновича Глонти. Глонти подтвердил, что это старинный перстень.

— Простите, Лариса, сколько ваш муж заплатил за этот перстень?

Вздохнула:

— Сто тысяч. Ну и… что-то там Котику. За услуги.

— Почему же ваш муж решил продать перстень? Ведь это подарок?

— Ну… как-то мы собрались в театр. Я надела вечернее платье, к которому очень подошел бы этот перстень. Я попросила Малхаза: надень… Но Малхаз вдруг говорит: надевать его при выходе в публичные места пока не стоит, надо подождать. Я как-то сразу к этому перстню охладела. Зачем он нужен, если его нельзя носить?

— Значит, муж его так и не надевал?

— Нет. Ну а весной Малхаз как-то приходит и говорит: «Лариса, у меня появился хороший покупатель на этот перстень. Продавать или нет?» Я сказала: «Конечно, продавай, раз ты не можешь им пользоваться».

— Что значит хороший покупатель?

— Ну, предложил хорошие деньги. Двести тысяч. И рекомендовал его Витя Чкония. Малхаз Вите доверял.

— Этим покупателем был Сергей Петрович?

— Да.

— Муж говорил вам что-нибудь о нем?

— Сказал только, что приличный человек, которому вполне можно доверять.

— Почему же тогда вы уверены, что мужа убили из-за перстня?

— Когда Малхаз уехал, я что-то предчувствовала. Интуиция, наверно. А потом… Дело в том, что я нашла у Малхаза пистолет. Перед самым его отъездом.

Опять пистолет! Уже был «Беретта», сданный Челидзе, был «Байярд», найденный у Джомардидзе при задержании. Теперь еще один!

— И как же вы его обнаружили?

— В то утро мы очень рано встали. Малхаз спустился вниз проверить машину. Я перед его отъездом всегда смотрю, не забыл ли он что-нибудь. Платок, сигареты, зажигалку. Открыла гардероб, сунула руку в карман куртки, а там пистолет.

— Какой марки, не заметили?

— Я в этом не разбираюсь. Но, по-моему, иностранный. Там было иностранное слово, на пистолете.

— Какое, не помните?

— Помню только первую букву: латинское «В».

— Кроме надписи там ничего не было? Клейма, рисунка, символа?

— Это было. Всадник на лошади. С копьем. Крохотный совсем.

Всадник на лошади с копьем выбит на всех пистолетах системы «Байярд». В том числе и на найденном у Джомардидзе и лежащем сейчас у меня в портфеле. Но показывать этот пистолет Ларисе рано.

— Как выглядел пистолет?

— Такой… небольшой. Аккуратный.

— Вы сказали мужу о пистолете?

— Нет. Получилось бы, что я роюсь у него в карманах.

Кажется, Лариса рассказала все. Но вид у нее был такой, словно она что-то решает для себя. Выждав немного, я спросил:

— Это все, Лариса? Может, еще о чем-нибудь хотите рассказать?

— Знаете, Георгий Ираклиевич…

— Что?

— Я хотела бы сказать о джвари.

— О джвари?

— Да. Вы знаете, что такое джвари?

— Отлично знаю. Нагрудный крест.

— Так вот, года два назад Малхазу подарили старинное джвари, украшенное драгоценными камнями.

— Точно подарили? Или он его купил?

— Георгий Ираклиевич, я говорю то, что мне сказал Малхаз. Ему подарили старинное джвари. Довольно скоро это джвари стали у Малхаза вымогать.

— Что значит «вымогать»?

— Ну… предлагали за него любую цену. Последняя цена — сто пятьдесят тысяч.

— Круто. И кто же был этим богачом?

— Не знаю. Посредник сказал Малхазу, что это крупняк, в смысле «кит». Понимаете?

— Понимаю. А кто был посредником?

— Витя Чкония.

— Чкония? Неужели он даже не намекнул вашему мужу о покупателе? Только сказал, что «кит»?