Бесстрашная

— Надо же, как много помощников у высокородных господ, — фыркнул тот, и точно наяву я представила неприятно ухмыляющееся лицо с бегающими глазами.

— Вы привезли шкатулку?

— Тут такая вещь… — Симон Коваль шмыгнул носом. — У меня есть еще один покупатель.

У меня екнуло сердце.

— И он предложил лучшие условия, — заявил секретарь.

— Сколько?

— Сто пятьдесят золотых и место в счетной палате Гнездича.

Выходило, что человек, уничтожавший упоминания о пожаре в доме Каминских, имел достаточные связи, чтобы устроить мелкого, жадного клерка в большую контору, куда попадали на работу только по знакомству или по большому уму.

— Я дам двести, — не задумываясь, предложил Кастан, — и завтра вы будете работать в моей приемной. Вот деньги и моя рука.

— Подождите! Подождите! — пошел на попятную торгаш. — Я хочу еще раз поговорить с теми людьми, они сказали, что королевский посол обладает огромной властью и даст все, что захочу!

При упоминании старшего брата Кастана у меня по спине побежал холодок. Не хотелось сыпать огульными обвинениями, ведь без доказательств даже вора запрещалось называть вором, но вывод напрашивался сам собой. Патрик Стомма искал любые упоминания о том пожаре и уничтожал их, а значит, пряталось в том деле нечто, порочившее его репутацию.

— Королевский посол? — заговорил Лукас. — С такими людьми не торгуются. От них бегут сломя голову! Ты полагаешь, он оставит тебя в живых после того, как получит вещь?

В этот момент в молельной зазвучал незнакомый мужской голос:

— Надо же, суним Коваль, да вы водили нас за нос…

Неожиданно магическая связь оборвалась. От тишины, царившей в салоне кареты, я точно бы оглохла. Нервически потерла кристаллы, выглянула в окно. В этот самый момент двери молельной захлопнулись, но мне удалось заметить, что внутри происходила потасовка.

Секундой позже экипаж тронулся с места. Следуя приказу хозяев, кучер рванул подальше от храма, и меня буквально отшвырнуло на сиденье.

— Стойте! — застучала я по стене. — Их там сейчас убьют! Стойте!

Меня охватывал столь сильный страх, что я даже не вздрогнула, когда в экипаже зазвучал испуганный голос Онри:

— Ката! Ты меня слышишь? У Лукаса оборвалась связь. Поверните направо, в конце улицы стоит стражий предел. Езжай туда и всполоши постовых. Придумай что-нибудь, скажи, что в молельной рушат статуи Святых. Ты меня слышишь?

— Да, слышу, слышу я тебя! — выкрикнула я со злости и, забравшись коленями на сиденье, забарабанила кулаком по решетке, отгораживающей кучера от хозяев в салоне.

— Быстрее поворачивайте направо, нам нужно вызывать стражей!

Не обращая внимания на дождь и огромные лужи, я выскочила из кареты и бросилась к приземистому зданию предела. Влетела в ледяной зал с сонным дознавателем, привыкшим, что в замшелом городке не происходило ничего серьезнее пьяных драк, и истерично заорала:

— В молельной напали на судебного заступника!

Началась сумятица. Вдруг выяснилось, что в пределе нет ни одной запряженной кареты, и все служивые — всего пять человек — забрались в экипаж жертвы, которую торопились спасти.

Следом за стражами я ворвалась в молельню. Бледный, как при смерти, Стомма сидел, привалившись к стене и вытянув ноги. Он держался за бок, и его руки были окрашены кровью.

Перед глазами все смешалось. Ноги понесли меня во внутренний дворик, выложенный шестиугольными плитками и с молельной чашей на толстой каменной ноге посредине. Лукас склонился над телом бездыханного Симона Коваля. В странном оцепенении я смотрела, как ночной посыльный поднялся, приложил окровавленные руки к лицу.

Вдруг он оглянулся. Наши взгляды встретились. Передо мной предстал незнакомец со страшным взглядом, запятнанный чужой кровью.

В оцепенении я следила, как, заметив за моей спиной стражей, он рванул с места. Легко зацепился за ограду, одним ловким, гибким движением перемахнул через стену. Стражи с криками бросились следом, кто-то толкнул меня плечом, но я словно превратилась в каменную статую, подобную тем, что стали свидетелями убийства, произошедшего в маленькой молельной.

Я ослепла и оглохла. Перед глазами отпечатался образ идеального хищника.

Вкусил ли он крови?

Ранение Кастана оказалось неопасным для жизни, но ночь он провел в королевской лечебнице, а я — на стуле рядом с ним. Ранним утром в палату ворвался всполошенный секретарь и силой выпихнул меня домой.

— Вы, нима Войнич, себя с утра в зеркало не видели! — ворчал он. — Езжайте, я уж как-нибудь о нашем шефе позабочусь. Кучер ждет вас у дверей лечебницы.

Дождь лил до рассвета, и теперь город накрывала шапка тусклых облаков. Запросто гуляющий по улицам холодный ветер теребил полы одежд и студил пальцы. Я натянула на голову капор, спрятала руки в карманы…

И заметила Лукаса.

Словно призрак в темных одеждах, он стоял на противоположной стороне улицы, расстояние стирало черты любимого лица, но у меня не было сил оторвать от него взгляд.