Бесстрашная

— Нима Катарина? — раздалось рядышком. От неожиданности я вздрогнула и резко оглянулась. Елейной улыбкой, вызывавшей оторопь, мне улыбался помощник Патрика Стоммы, и от странно изучающего взгляда, какой, наверное, встречался только у серийных убийц, по спине побежали мурашки.

— Меня ищет посол Стомма? — хладнокровно уточнила я. — Что ж, давайте поговорим.

С противоположной стороны улицы Лукас внимательно наблюдал за происходящим. На короткие секунды мы оказались разделенными прогрохотавшим по брусчатке тяжелым омнибусом, а когда экипаж отъехал, ночной посыльный уже растворился в пространстве. Становилось очевидным, что он собирался незаметно последовать за каретой королевского посла.

Патрик сидел за рабочим столом, вполоборота к окну, и читал какую-то бумагу со вскрытой сургучной печатью. Остановившись на пороге, я ждала, когда он обратит на меня внимание. Прошло некоторое время. Он делал вид, будто вовсе меня не замечает.

— Я вызывал тебя, Зои, чтобы дать ценный совет. — Патрик перевел ледяной взгляд от письма на меня. — Не тревожь мертвых, не копай прошлое, иначе оно может нагнать и толкнуть в спину.

Мы смотрели глаза в глаза. Вокруг его головы отражался ореол дневного света.

— Вы хорошо спите? — тихо спросила я.

— Кажется, я понимаю, к чему ты ведешь. — Бывший мэр усмехнулся, отбросил письмо на стол. — Так вот, люди с чистой совестью всегда хорошо спят.

— Тут вы правы, но разве чистое и отмытое — это не разные вещи? — спокойно парировала я. — Вы так тщательно отбеливаете свою жизнь, суним Стомма, что практически стерли с лица земли любые упоминания о моих родителях. Со слов вашего младшего брата, вы дружили с Густавом Каминским много лет.

Глаза Патрика хищно блеснули.

— Девочка, разве ты не понимаешь, что решила укусить того, кто за простое рычание может уничтожить тебя, твоего приемного отца, его приятеля — бывшего каторжника, того милого парня, который помог тебе избавиться от Конопки? Не пощажу никого.

От страха у меня пересохло во рту.

— А своего брата вы тоже не пощадите? Поэтому вы позволили своим головорезам его ранить? — тихо спросила я, и хозяин кабинета поменялся в лице. — Знаете, суним королевский посол, с раннего детства меня преследует один и тот же кошмар, незнакомая женщина прячет меня в мусорной яме от убийц. Я думала, что этот сон — не более чем плод моей фантазии… но так было раньше. До того, как я узнала о родителях.

В комнате воцарилась тяжелая тишина.

— Вы так тщательно оттираете свою жизнь от черных пятен, чтобы не быть похожим на Чеслава Конопку, но с каждым следующим взмахом пачкаетесь все сильнее. Скажите, Патрик, каково узнать, что вы избавились не от всех свидетелей своего преступления? — Я специально использовала неформальное обращение, надеясь вывести собеседника из себя, ведь в ярости люди выпаливали больше, чем сказали бы на холодную голову.

— Не зли меня, малышка Зои, — вкрадчиво вымолвил он. — В гневе я бываю очень страшен.

— Вы вызвали меня, чтобы дать совет, — не обращая внимания на то, как трясутся поджилки, спокойно продолжила я. — Жаль, что я не могу им воспользоваться. Теперь позвольте и мне кое-что спросить. Суним королевский посол, по какой причине вы убили невинную семью Каминских?

Патрик вышел из-за стола, неторопливо приблизился ко мне и вдруг схватил за подбородок.

— В тебе совершенно нет чутья, когда стоит замолчать, милая Зои. Видимо, у Каминских такая семейная черта — твой отец тоже никогда не умел держать рот на замке, за что и поплатился. Ты ведь не хочешь повторить его судьбу и лежать завернутой в саван?

— Вряд ли, — дерзко ответила я. — В отличие от Густава Каминского я неплохо разбираюсь в лучших друзьях.

Стомма-старший нехорошо рассмеялся и пригрозил:

— Готовься, Зои, скоро у твоих лучших друзей начнутся очень тяжелые времена.

Пальцами он потер тяжелый кристалл в моей сережке, точно ощущал, что поблескивал камень не из-за дневного света, а из-за спрятанного внутри магического сердечка. Вторую сережку я потеряла еще вчера, во время заварушки, и скорее всего выглядела странно только с одним украшением.

— Твоя мать, Зои, тоже всегда теряла одну серьгу, — вдруг задумчиво произнес Патрик Стомма, его глаза казались пустыми. — Ты жива только потому, что так отвратительно похожа на нее внешне, но запомни, моя щедрость не безгранична. Я случайно могу углядеть в тебе отцовские черты…

Когда я выходила из его дома, у меня душа уходила в пятки. На ватных ногах я пересеют двор, выскользнула через щелку в приоткрытых воротах, хотя следовало бы дождаться привратника.

— Не переживай, — прозвучал голос Онри, — мне удалось поймать голос. Ваш разговор сохранится.

— Спасибо. — Я сняла с уха тяжелую сережку, уже оттянувшую мочку. После прикосновения к магическому кристаллу пальцев Патрика мне казалось, что камень испачкался и кожа зудела.