Бесстрашная Игрэйн

Солдаты Осмунда взвыли от страха. Они отпрянули от леса, но за спиной у них уже были змеи. В панике солдаты побежали, натыкаясь друг на друга, наступая друг другу на пятки и толкаясь, лишь бы только скрыться. Но где?! Они бросились в разные стороны, лишь бы подальше от змей, которые, высунув раздвоенные языки, крутились вокруг шатров. Крики ужаса перекрывали грозный шум леса, и уже скоро Осмунд остался на своём помосте один. На опустевшей турнирной площадке остались только Печальный рыцарь и Игрэйн, да в нескольких шагах от них, со злобным лицом и обнажённым мечом, Рован Бездушный.

Книги пели по-прежнему гневно и низко, теперь это был двухголосый гул шмелей.

Прекрасная Мелисанда отвела со лба чёрные волосы и сомкнула кончики пальцев. Затем она произнесла тихим голосом:

Злоба, тяжёлая, чёрная, душная,
Стань же ты лёгкой, пустой и воздушной!
От усталой земли отделись,
С ней заразой своей не делись,
Своей алчностью, зверством чумным,
Даже камень ты сделаешь больным.
Мелисанде ли тебя жалеть!
Лучше ей не попадайся впредь.

Вдруг плавно, как два воздушных шара, Осмунд и его начальник крепости поднялись в воздух. Как они ни сучили ногами, как ни махали руками, как ни ругались и ни вопили, не могли вернуться на землю. Болтались в воздухе, как будто их удерживали невидимые руки. Игрэйн не смогла утерпеть, подошла к Осмунду и дала ему пинка, так что тот завертелся юлой вокруг собственной оси.

– Ну-ну, моё сокровище, – сказал сэр Ламорак, крепко её обнимая. – Давай не будем пользоваться беззащитным положением наших пленников. Это не по-рыцарски, ведь так?

– Верно, – с сожалением вздохнула Игрэйн, уткнувшись лицом в его розовое облачение. Оно ещё пахло немного свиной щетиной и лошадиным стойлом.

– Больше всего мне мешало в моём свином образе то, – сказала Мелисанда, обнимая Альберта за плечи, – что я не могла обнять моих детей.

– Жалкие колдуны! – Рован Бездушный, продолжая болтаться в невидимых руках, чуть не перевернулся, когда вынул свой кинжал из-за пояса и принялся рассекать им воздух.

Качая головой, родители Игрэйн переглянулись.

– Что мы сделаем с этими двумя, сердце моё? – спросил сэр Ламорак.

– Бросьте в крепостной ров, – предложил Альберт. – Сизиф их уж точно выудит. Не правда ли, Сизиф?

Кот нетерпеливо облизнулся.

– Об этом не может быть и речи! – запротестовала Игрэйн и взяла кота на руки. – Он только испортит ими желудок. А меня они могут тяпнуть за палец, когда я стану кормить змей. Нет уж, придумайте что-нибудь получше.

Осмунд и Бездушный вдруг притихли как мышки. Они тревожно прислушивались к предложениям своих покорителей. Лишь Печальный рыцарь до сих пор молчал. Он стоял, держась рукой за раненое плечо, и наблюдал за происходящим.

– Я думаю, вы должны решить, что будет с этими двумя, – подошла к нему Игрэйн и взяла его за руку. – Вам они причинили больше всего неприятностей.

Но Печальный рыцарь отрицательно помотал головой.

– Я не хочу мести, – сказал он. – Я хочу только ответа: где похищенные дамы? Вы их убили, Бездушный, или держите взаперти в каком-нибудь подземелье?

Все посмотрели вверх на Рована Бездушного.

Но тот лишь насмешливо ухмыльнулся.

– Этого вам никогда не узнать, воздыхающий рыцарь! – глумился он. – И сколько бы вы их ни искали, никогда не найдёте!

Тут к ним подошёл Альберт. Он взглянул вверх и улыбнулся самой широкой из своих альбертовских улыбок:

– Это не очень-то дружелюбно. Но вообще-то вы никогда и не отличались особым дружелюбием. Если как следует подумать, вы всегда были необыкновенно вредным и гнусным типом. Ничем не лучше вашего господина, колдуна-халтурщика. Но у нас есть время. Мы оставим подле вас Сизифа, а сами пока поужинаем в Бибернеле. Если вдруг вспомнится ответ на вопрос этого благородного рыцаря, то просто пошлите к нам кота. Правда, если во время нашего отсутствия вас навестят те крестьяне, у которых вы отнимали свиней и кур, или те мужчины, которых вы принуждали служить у вас солдатами… м-да… – Альберт пожал плечами, – тогда у вас могут быть неприятности. Не все люди так миролюбивы, как мы и как этот благородный рыцарь. Но может, мы ещё застанем вас в живых, когда вернёмся после ужина. Может, да, а может, нет. Счастливо оставаться здесь одним в ночи. – Альберт потянул за собой Игрэйн. – О, стоит чёрта помянуть, он уж тут как тут! – Вдруг он обернулся. – Кажется, возвращаются люди из вашего войска. Но они вас наверняка любят. Вы же всегда были к ним добры, не правда ли? Так что…

– Стойте! – Голос Осмунда звучал намного визгливее, чем обычно. – Отвечайте, ну же! – прикрикнул он на своего начальника крепости и дал ему пинка, от которого загремели колючие доспехи Бездушного. – Ответьте наконец этому воздыхающему куску скорби на его вопрос!