Бесстрашные

ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня» (Мф. 14:30).

Взор его застилала поднявшаяся стена воды. Порыв ветра ударил так, что мачта, сгибаясь, затрещала. Вспышка молнии осветила озеро и громоздящиеся на нем горные

цепи волн. Петр перевел взгляд с Иисуса на стену волны и сразу начал тонуть как кирпич

в болоте. Если смотришь на бушующие волны больше, чем на Идущего по воде, готовься к тому же, что было с Петром.

Придут бури или нет — не нам решать. Но мы можем выбирать, куда нам смотреть, во время бурь. Прямое подтверждение этой истины я встретил, сидя в кабинете моего

кардиолога. Некоторое время назад мои сердечные ритмы сбились, отстукивая какую-

то морзянку, — на кардиограмме по выглядело как кривая автомобильных гонок.

Поэтому я обратился к специалисту. Посмотрев результаты исследований и задав мне

несколько вопросов, доктор понимающе кивнул и попросил подождать его в кабинете.

Я еще в школе не любил, когда меня отправляли в кабинет директора. Я не люблю, когда меня отправляют в кабинет врача в качестве пациента. Но я вошел в дверь, сел в

кресло и тут же заметил обильный урожай дипломов. Они были повсюду и отовсюду.

Диплом от университета. Диплом от ординатуры. Диплом от его жены (подожду, пока

вы оцените шутку).

Чем дольше я смотрел на его достижения, тем лучше себя чувствовал. «Я в

хороших руках». Ко времени, когда я откинулся на спинку кресла, чтобы расслабиться, вошла его медсестра и протянула мне лист бумаги.

— Доктор скоро придет, — пояснила она. — А тем временем он хочет, чтобы вы

ознакомились с этим заключением. В нем оценивается, в каком состоянии ваша

сердечно-сосудистая система.

Я перевел взгляд с дипломов на заключение о моей болезни.

Пока я читал, поднялся противный ветер. Неприятные слова, такие как

«фибрилляция предсердий», «аритмия», «эмболия», «кровяные тромбы», заставили

меня тонуть в моем личном Галилейском море. Что сталось с моей безмятежностью?

Минуту назад я чувствовал себя намного лучше. Поэтому я изменил тактику. Я

противопоставил диагнозу дипломы. Между абзацев плохих известий я видел стену с

хорошими вестями. Вот этого и хочет от нас Бог.

Его призыв быть смелыми — это не призыв к наивности или неведению. Мы не

должны забывать об ошеломляющих трудностях, которые преподносит нам жизнь. Мы

должны уравновешивать их, пристально вглядываясь в Божьи свершения. «Посему мы

должны быть особенно внимательны к слышанному, чтобы не отпасть» (Евр. 2:1; курсив

мой. — М. Л.). Делайте все необходимое, чтобы не сводить взгляда с Иисуса.

Одна моя приятельница, коротая время у больничной койки своего мужа, поддерживала свой дух церковными гимнами. Каждые несколько минут она выходила в

душевую и пела несколько строк из «Велика верность Твоя». Поступайте так же!

Заучивайте слова Писания. Читайте биографии великих людей. Задумайтесь о

свидетельстве верных христиан. Сознательно старайтесь, чтобы в Нем было ваше

упование. Смелость всегда возможна.

К. С. Льюис выразил эти мысли в замечательных строках: 36

Вера... это искусство сохранять убеждения, принятые однажды вашим разумом, вне

зависимости от перемен ваших настроений, потому что настроения меняются, какого бы взгляда

разум ни придерживался. Я знаю это по собственному опыту. Теперь, уже будучи христианином, я иногда оказываюсь в таком расположении духа, когда христианство представляется мне

весьма сомнительным, а раньше, когда я был атеистом, у меня бывали настроения, при которых

христианство выглядело в высшей степени вероятным. ...Вот почему вера является такой

необходимой добродетелью. Пока вы не научитесь обуздывать свои настроения и ставить их на

место, вы не будете ни настоящим христианином, ни настоящим атеистом; вы будете мятущимся

существом, убеждения которого определяются погодой или пищеварением2.

Давай пищу своим страхам, и твоя вера умрет от голода.

Давай пищу своей вере, и умрут твои страхи.

Так вел себя Иеремия. Вот уж кого застигла буря! Перенесемся по шкале времени

лет на шестьсот назад и извлечем урок из слов этого ветхозаветного пророка. «Я —

человек, испытавший горе от жезла гнева Его. Он повел меня и ввел во тьму, а не во

свет. Так, Он обратился на меня и весь день обращает руку Свою...» (Плач 3:1-3).

Иеремия был в отчаянии, был мрачен, как жираф с остеохондрозом. Иерусалим

подвергся осаде, народ пророка страдал от насилия. Окружающий мир рассыпался, словно песчаная крепость под натиском урагана. В своих душевных терзаниях Иеремия

винил Бога. Свои телесные страдания он тоже относил на счет Бога. «Он... измождил

плоть мою и кожу мою, сокрушил кости мои...» (Плач 3:3-4).

Тело его болело. Сердце стенало. Вера ослабла. «Он... огородил меня и обложил

горечью и тяготою...» (Плач 3:3, 5). Иеремия чувствовал себя в западне, словно

заехавший в тупик троллейбус. «Он... окружил меня стеною, чтобы я не вышел, отяготил

оковы мои, и когда я взывал и вопиял, задерживал молитву мою; каменьями преградил

дороги мои, извратил стези мои» (Плач 3:3, 7-9).

Иеремия мог бы многое рассказать вам о высоте волн и силе ветра. Но тут он начал