Бесстрашный Пекка

Лесовик медленно поднялся на ноги. И щелкнул выключателем, направив луч фонарика прямо на Филина с Медведем. Ну и перепугались же те! Медведь прикрыл глаза лапами и задрожал с головы до ног. Филин окаменел и зажмурился. Пекка ничего не понимал. Как же это? Медведь, царь леса, и боится крохотного фонарика!

А Лесовик, похоже, совсем не удивился: размахивая фонариком, он прямиком подошёл к Медведю и заговорил с ним как старый приятель:

— Да это же Медведь, собственной персоной! Бурый, старик! Вот так радостный денёк, То есть ночка… Да кончай ты притворяться! Это же я! Наконец-то ты вернулся!

Но на Медведя эти возгласы никак не действовали: он упорно прижимал лапы к глазам и горбился перед Лесовиком, как великанский мешок. Филин тоже не шевелился — ни единым пёрышком.

__ филин, — заговорил Лесовик вкрадчиво — скажи хоть ты что-нибудь… Это ведь всего-навсего я… старый знакомый… Лесовик…

Филин внезапно распахнул глаза.

— Лесовик… — начал он робко, но тут же голос его окреп. — Экий дуралей, честное слово! Так это ты нас напугал до полусмерти? Я уж подумал, что Волк идет.

Лесовик расхохотался — да так, что Лисонька даже поразилась: такое веселье было совсем не в его обычае.

— Ах, друг дорогой! Ну что за невидаль какой-то один волк — тут или там? Ты сообрази кто с тобой рядом-то сидит? Добрый старина Бурый! Ведь ему стоит только лапу поднять — волки так и разлетятся в разные стороны. Я уж так рад…

Но Филин как будто и не слышал этой болтовни — он лишь мельком покосился на Лесовика и завертел головой, будто никак не мог придумать, куда её девать. Потом ухватил Лесовика за рукав и тихонько потянул к Медведю.

— Ты так думаешь? — спросил Филин. — Вот этот Медведь прогонит волков из нашего леса? Приглядись-ка повнимательней: разве похоже, что волки его испугаются и разбегутся?

Было ясно, что Медведь слышит слова Филина, тот говорил очень громко, — но лапы Бурого были плотно прижаты к глазам, и он не шевелился. Лисоньку разбирало любопытство: что за странный Медведь? И она, позабыв свою обычную осторожность, подошла вслед за Пеккой поближе. В самом деле, такой Медведь был не опасен даже муравьям.

Лесовик с добрую минуту молча скрёб затылок и, когда снова обрёл дар речи, глубоко вздохнул:

— Да… Пригляделся я… Ну и должен ответить, раз ты спрашиваешь. И ответ будет отрицательный… По правде сказать, не похоже, чтобы такого вот Медведя волки испугались. Но он, может, только выглядит безобидным, — назидательно закончил Лесовик. — Внешности доверять нельзя. Я это знаю по своему очень-очень долгому опыту!

— Но я не понимаю! — воскликнул Пекка, удивляясь собственной смелости. — Ведь это настоящий бурый медведь! И огромный! Почему же он трусит? Медведи никогда не боятся! Я читал!

Пеккин крик немножко расшевелил Медведя: медленно, недоверчиво он приподнял голову и принялся робко озираться, пока не удостоверился, что вокруг только друзья. Потом с трудом поднялся на ноги. Пекка невольно отпрянул — ну и громадина!

—. Мальчишка сказал чистую правду, — тихо заговорил Медведь, — медведи не трусят… Они ведь цари леса… Да только со мной приключилась дурацкая штука…

— Какая? — тут же полюбопытствовала Лисонька, очень гордясь собой: ведь за свою коротенькую жизнь она ещё ни разу не осмелилась так близко подойти к медведю.

— А ты не вмешивайся, — приказал Лесовик, — это взрослые дела!

Но и Пекке было любопытно.

— Расскажи, пожалуйста, — попросил он Медведя как можно вежливее, — мне тоже интересно узнать…

— Ах, тебе интересно! — сердито фыркнул Медведь. Но тут же сменил гнев на милость. — Могу, конечно, и рассказать — что уж теперь скрывать… Медведи испокон веков славились на весь свет своей храбростью. Медведь был царём леса. Все остальные уступали ему дорогу: уважали, значит, но он никогда свою силу зря и по-глупому не применял! И никогда не бывал трусом! Потому что у каждого медведя есть шкатулка со смелостью. И если вдруг медведь начинал бояться, ему стоило только открыть ключиком шкатулку, и — ррраз! И мы сразу смелые! И великие! И красивые!

Увлечённый своей речью, Медведь поднялся во весь рост; Лисонька взвизгнула и метнулась в сторону, а он ещё некоторое время помахал лапами в воздухе, но вскоре опять обмяк и стал похож на мешок.

— Мне ни разу не понадобилось открывать шкатулку! Я даже не знаю, что там внутри. Но когда потерялся ключ, вместе с ним пропала и моя смелость. Её попросту не стало — ни капельки! А шкатулку теперь не откроешь.

Пекка подумал минутку и спросил:

— А почему бы тебе не открыть шкатулку без ключа? Я знаю много разных способов!

Но Медведь замотал головой:

— Нет, нет… шкатулку нельзя открывать силой, тогда, говорят, смелость исчезнет навсегда, — и запричитал жалобно: — Ох, бедный я, разнесчастный маленький медведушка, ох… мой ключик… здесь, в этом самом лесу, я его посеял!