Бестиарий спального района

Одновременно раздался другой звонок: набившее оскомину чириканье на мотив «Черного бумера».

— Да, Михалыч, — говорил снизу Славик-Стасик, — звон слышу. Из кустов. Они по ходу на крышу упилили, слышь, Михалыч?.. Чё?.. Все равно тут стоять? Ну ладно, стою… Да не, не парься, не уйдут.

— Уйдут! — прошептала Наташка. — Вот увидишь, уйдут!

4

Ырка возносил безмолвную хвалу Высшим за такой роскошный подарок: великолепные, полные жизни и энергии жертвы, охваченные — о, ирония судьбы! — охотничьим азартом.

Нет ничего прекраснее сильной жертвы, которая до последнего мнит себя хищником. Какое недоумение в глазах! Какая безнадежная агрессия в последнем движении, отчаянном и порывистом!

Один из людей был совсем рядом, в квартире, говорил по телефону. Ырка услышал грохот — это в тишине лязгнула дверь.

Ну, охотнички?

Он тихо прочистил горло, пошуршал складками безупречного костюма. Приманка сработала, человек закричал:

— Наверх, Вадик, быстро! Тут они!

И сам выскочил на лестницу.

Ырка снял очки.

Аура человека стала наливаться темным, тяжелым страхом. Охотник всмотрелся: превосходная аура! В ней и боль — ну да, вон как рука распухла, и жестокая обида на какое-то тяжкое оскорбление — какое именно, Ырку не интересовало, и похоть, и азарт собственной охоты. Впрочем, азарт затухал, а страх, наоборот, разгорался. Исключительная аура!

Человек заморгал, встретив слепящий взгляд Ырки, попытался прикрыться здоровой рукой, попятился, забормотал:

— Му… му… мужик! Ты чего?

Ырка снисходительно усмехнулся:

— Вы не меня искали, молодой человек?

— Да я… да нет… девки… это… девки… две от нас сбежали… Мужик, не смотри так, а?

Ырка оскалился, выпустил клыки, зарычал. Насладился последним ужасом жертвы и бросился.

5

Любка еще тряслась, рот был зажат Наташкиной ладонью, когда сверху раздался крик:

— Наверх, Вадик, быстро! Тут они!

Наташка поняла: ситуация изменилась в их пользу — преследователи обознались, наткнулись на кого-то другого. Теперь — использовать это!

Опять затрещал «Черный бумер».

— Чего, Вадик? Наверху? Иду, докурю только на холодке… Ты давай рассказывай пока!

Наташка рассудила: вряд ли этот дурачок станет теперь присматриваться к козырьку. Значит, можно и посмотреть, что там внизу…

Прямо под собой девушка увидела Славика-Стасика. Еще когда в кабаке знакомились, он ей гадким каким-то показался. Не зверем, нет, но… Трудно объяснить, это чутье, выработанное жизнью в далеком поселке… Надо было этого чутья слушаться, сколько раз себе говорила! Нет, поехали две дуры пьяные на тусовочную хату, как же…

Еще в Тракторе Наташка поняла, на что способны наркоманы, когда их ломает. Видела, знает. Мрази… Нелюди…

— У тебя ж хэндс-фри, Вадь! — говорил в телефон Славик-Стасик. — Слышь, ты оставайся… как это… в эфире, во! Веди, блин, прямой репортаж с места событий… Угу… Чё говоришь? Гагага, съемочная группа Первого канала! Жжешь, Вадюха!

Вдруг стало тихо, словно на землю опустилось что-то густое, вязкое, злое, заглушающее все, заглушающее саму жизнь.

— Вадюха… Вадюх… Чего молчишь-то? Чего-о?! Чего-о-о?! Михалыча?! Замочили?! Ты с дуба рухнул?!

Последний вопрос Славик-Стасик уже прокричал.

Следующий крик раздался почти одновременно из двух мест. Родившись наверху, многими этажами выше, он отразился внизу — в мембране телефона.

— Господи… — прошептала Наташа.

Сверху донесся звон стекла. Осколки стали падать пару секунд спустя.

Наташа сжалась, замерла. Ей представилось, как здоровенный осколок, готовый пронзить насквозь такую уязвимую плоть…

— Господи, пронеси!

Земля содрогнулась: на асфальт брякнулось что-то тяжелое, похожее на мешок. Только почему-то хрустнуло при падении… И медленно, словно наплывами, пришло к Наташе понимание, что это не мешок… У мешка рук и ног не быва…

Ее вырвало мгновенно — прямо на остолбеневшего Славика-Стасика.

В ту же секунду Наташа прыгнула.

На самом деле это был не прыжок — это было падение. Да, рассчитанное, но падение. На Славика-Стасика.

Рассчитала немножко неточно — правый бок все-таки ободрала. А вот туфли в руках остались. И теперь Наташка била каблуками в голову, в голову. По носу, в висок, куда попало.

Она знала, о чем ей категорически нельзя думать, — о том, кто затаился наверху. Об этом силаче, который выкидывает здоровенных мужиков в высоко расположенное окно. Черт, да Наташа вовсе и не хотела этого знать!

Враг уже не сопротивлялся, лишь выл да всхлипывал разбитым носом.

— Люба! — Теперь уже, знала Наташа, можно и кричать. — Прыгай, быстро!

Любка, с перекошенным лицом, показалась на краю:

— Что? Прыгать? Я же на каблуках…

— На него, блядь, прыгай! — Наташка отскочила от Славика-Стасика, который глухо стонал, держась руками за лицо. — Быстро, Любочка! Быстро, милая! Давай же, сука!!!

Любка прыгнула. Наташка не могла этого видеть, отвернулась. Но когда раздался хруст, ее опять вывернуло.

…Сначала они бежали. Но как оказалось, нарезáли круги вокруг того же дома. А там, в опасной близости, уже стояли и ментовская «шестерка», и «газель» скорой помощи, над которой мелькали синие огни.