Бестиариум. Дизельные мифы (сборник)

Роза спрятала ладони под мышками. Прижала локтями к бокам.

Будто так можно было остановить то, что они хотели сделать…

* * *

– А может, – робко предположил Иозеф, – не обязательно именно человека?

Приятель хмыкнул.

– Ну, скажем, – смутившись под его взглядом, продолжил Иозеф, – собаку бродячую… или кота… какого не жалко?

Он сглотнул, с трудом представляя себя перерезающим горло пушистому ни в чем неповинному коту… собственно, блохастого и плешивого ему тоже было бы жалко…

Приятель расхохотался.

– Еще хомячка предложи. Или рыбку.

Рыбку Иозеф бы, наверное, смог. Смотря какую. Мороженую. Разевающих рты на прилавках свежевыловленных карпов ему тоже было жалко. Но это он говорить не стал. Только подумал, что, кажется, со страху ввязался совсем не туда, куда ему было нужно…

* * *

Он дарил ей цветы.

Первое время Роза слышала шепотки за спиной – странно, они все, что ли, считали ее еще и глухой? Или как раз хотели, чтобы она услышала?

Мол, зачем ей цветы? Этой-то? У нас и нормальных девушек хватает. И симпатичных, и молоденьких, и с приданым к тому же. Молодому доктору всякая будет рада. В наше-то смутное время – самая нужная профессия. Математики стреляются, не умея примирить ум с исказившейся действительностью и сломанной логикой; банкиры выкидываются из окон, пугаясь новой волны кризиса; а врачи нужны будут всегда и всем. И спятившим ученым, и склонным к суициду финансистам, и простым людям, у которых в голове не мировые проблемы, а вполне обычные – как сохранить свой дом и накормить семью. А потому сходить с ума и кидаться с крыш им некогда.

…Лилии с густым пряно-сладким запахом, фиалки с тонким ароматом весны и леса, нежные чайные розы…

Сегодня утром – хризантема, пушистая хрупкая звезда, пахнущая прохладой и дождем…

Роза гладила тонкие крылышки лепестков и дышала. Свежестью, спокойствием, осенней красотой, улыбкой доктора, которая оставалась в цветах, подаренных им. Роза совершенно точно знала, что он улыбается, когда говорит: «Доброе утро, Роза» и протягивает ей букет. Потом он уходил, а цветы и улыбка оставались. Каждый раз, проходя мимо вазы и трогая мимоходом нежные лепестки, Роза улыбалась в ответ.

Может, именно эта улыбка и не давала ей сойти с ума.

Может, только она остановила ее руку, сжавшуюся на петле шелкового шнура…

* * *

После обеда пришла Лизка. Принесла заразительный хрипловатый смех, звонкий цокот каблучков, хрустящее шуршание широких юбок, густые запахи сладких духов, табака, кофе, свежих булочек и дождя.

– Мечи, хозяйка, угощение на стол, всё скуплю! – объявила она, с размаху шлепая на прилавок сумочку.

– Выбирай, – предложила Роза, обводя витрины широким жестом и невольно заражаясь улыбкой и бодростью.

Лизка была как песня – звонкая и душевная. Иногда плясовая, бесшабашно-веселая со звоном монист, перестуком кастаньет, пожаром алых юбок; иногда печально-надрывная, как рыдание гитарного романса; иногда хохочущая, как перестук перченых частушек. Но всегда искренняя. И всегда ей хотелось подпевать.

– Эх, – Лизка цокала каблучками вдоль витрин. – И правда, всё бы взяла. Эх.

– Бери. Я еще наплету.

– Ты чудное чудо, Розка. И как это ты всё умудряешься делать?

Вопрос, от которого Роза всегда сжималась.

– …И правда, вы это сами делали, милочка? Да? О-очень интересно, как… – и Роза почти чувствует, как любопытный взгляд ощупывает ее лицо. Скользкий и холодный, как медуза.

Первые посетительницы.

Две дамы с шуршащими зонтиками от солнца. Жена и теща мэра.

До сих пор, спустя несколько лет, Роза помнит их шаги вдоль витрин, мелкий жеманный перестук каблучков, украдкие перешептывания и смешки. Жадные любопытные взгляды.

«Маленький городок, – уговаривала себя Роза, стараясь держаться спокойно и уверенно. – И мало развлечений. Пусть. Сегодня я их развлеку. А завтра им станет со мной скучно, и ко мне придут хорошие клиентки».

– Вы будете это покупать? – спросила она, когда посетительницы направились к выходу.

– О… что? – смутилась дама помоложе. Жена мэра. – Пожалуй… э… я хотела подумать. Ну, ладно, заверните. Вы можете завернуть? – Она разжала ладонь и протянула браслет Розе.

– Конечно. – Роза была сама вежливость. Глупо ведь предполагать, что жена мэра хотела украсть бисерный с жемчужинами браслет? И еще глупее заявлять об этом вслух.

Кажется, именно жена мэра после этого распустила слух, что Роза колдунья. Впрочем, торговле это ничуть не повредило. Наоборот.

А Лизка умудрялась задавать этот вопрос так, что Роза не сжималась, а раскрывалась на ее слова. Распускала лепестки навстречу – не холодному скользкому любопытству, а искреннему Лизкиному восхищению.

– Возьму вот это ожерелье, бирюзовое. И красное с серьгами. На кораллы похоже, с ума сойти, как красиво! А если к синему платью…

– Морские мотивы, – пробормотала Роза.

– Что?

– Наш мэр говорит, что сейчас модны морские мотивы.

– Откуда этому плешивому пню знать про моды? – изумилась Лизка.